Иногда Артемис задумывалась: так ли относилась Феба к своему положению, как она — к своему?

— Но леди Пенелопа вовсе не такая, — заметила Артемис, когда они подошли к двери, ведущей на южную террасу, — многие гости решили после ленча прогуляться по саду. — Осторожно, здесь ступенька.

С благодарностью кивнув, Феба осторожно поставила ногу в лодочке на мраморную ступеньку.

— Да, конечно. Но Пенелопа не в счет, верно?

Артемис с недоумением взглянула на девушку.

— Не в счет?.. Что вы имеете в виду?

Феба стиснула ее локоть и подняла лицо к яркому солнечному свету.

— Она весьма любезна, но я ее не интересую.

— Но это не так, — возразила Артемис.

Феба одарила ее взглядом многоопытной дамы, что никак не соответствовало юному девичьему личику.

— Она уделяет мне внимание только в тех случаях, когда ей кажется, что это поможет ей заполучить Максимуса.

Артемис нечего было возразить, потому что это была чистейшая правда — пусть даже и неприятная.

— Тогда она глупее, чем я думала, — пробормотала она.

— Вот именно поэтому я рада, что вы здесь, — усмехнувшись, сказала Феба, и Артемис почувствовала, что улыбается.

— Осторожнее… Здесь ступеньки вниз, в сад.

— М-м-м… Я чувствую запах роз. — Феба повернула голову в сторону шпалерной розы, росшей на расстоянии нескольких ярдов.

В отличие от всех остальных цветов, роза эта была почти дикой и больше напоминала сорняк, зато запах у нее был замечательный. С удовольствием вдыхая ее аромат, Артемис тихо спросила:

— Вы сейчас можете видеть что-нибудь?

Вопрос был таким личным, что граничил с бестактностью, но Феба с милой улыбкой ответила:

— Я вижу синеву неба и зелень сада. Могу видеть очертания розовых кустов вон там, но отдельные цветы не различаю. — Она повернулась к Артемис. — При ярком свете все гораздо лучше. Например, я вижу, что сейчас вы хмуритесь, глядя на меня.

Артемис поспешно придала лицу более приятное выражение.

— Вот и хорошо. Я думала, что у вас все намного хуже.

— В помещении и ночью гораздо хуже, — пробормотала Феба, шагая рядом с Артемис по гравиевой дорожке.

Тут чей-то звонкий смех заставил их повернуть головы.

— Это леди Пенелопа? — тихо спросила Феба.

— Да, верно, — ответила Артемис, увидев, как Пенелопа игриво похлопывала Уэйкфилда по руке, а он улыбался ей. — Похоже, она поладила с вашим братом.

— Правда?

Артемис с любопытством посмотрела на девушку. Феба не раз давала понять, что не считала Пенелопу лучшим выбором брата, но, конечно, права голоса в этом деле она не имела. Может, боялась, что ей придется покинуть дом брата, если Пенелопа выйдет за него замуж?

— А вот и мисс Пиклвуд, — сообщила Артемис своей спутнице, когда они приблизились к двум леди. — Она беседует с миссис Джиллетт.

— О, Феба, дорогая! — воскликнула мисс Пиклвуд. — Я как раз говорила миссис Джиллетт, что именно вы создали этот чудесный сад.

— Вы преувеличиваете, — улыбнулась Феба. — Сад разбила не я, а мама.

— Значит, у нее был отличный художественный вкус, — сказала миссис Джиллетт. — Я очень вам завидую. А мне мистер Джиллетт оставил в нашем поместье только маленький садик. А что это за восхитительный цветок? Не припомню, чтобы видела что-то подобное.

Феба, наклонившись, ощупала цветок, а потом прочитала о растении целую научную лекцию — рассказала о его происхождении и о том, как оно попало в Пелем. Артемис была поражена; она и не подозревала, что подруга так увлечена садоводством.

Мокрый собачий нос внезапно уткнулся в руку Артемис, и мисс Пиклвуд тотчас тихо хихикнула.

— Перси, кажется, совершенно очарован вами. Обычно он никогда не отходит от Максимуса.

Артемис заглянула в преданные коричневые глаза охотничьего спаниеля, потрепала его по шерсти, а потом вдруг с удивлением заметила Бон-Бона; высунув розовый язык, песик, казалось, пыхтел от счастья, находясь рядом с довольно крупной собакой.

Осмотревшись. Артемис снова увидела герцога, сопровождавшего Пенелопу в дальний конец сада.

— А вон Миньон, — мисс Пиклвуд указала туда, где малыш спаниель обнюхивал самшит. — В отличие от Бон-Бона, эта собака не слишком любит крупных собак.

— М-м-м… — Сделав несколько шагов, Артемис присела, чтобы погладить маленькую белую собачку. — Я уже несколько лет не видела его таким активным.

— Я должна показать этот цветок леди Ноукс, — заявила миссис Джиллетт, говорившая чересчур громко. — Она увлекается садоводством, хотя средства не часто позволяют ей удовлетворять свою страсть. — Миссис Джиллетт вдруг нахмурилась и почти шепотом добавила: — Знаете, Ноукс играет.

— Игра — это ужасное зло. — Мисс Пиклвуд покачала головой и тут же спросила: — Вы ведь слышали историю лорда Пеппермена?

— Нет-нет. А что за история?

— Прошу простить меня, — проговорила Феба, — но Артемис очень интересуют шпалерные абрикосовые деревья.

Утвердительно кивнув, Артемис послушно взяла подругу под руку. Когда они отошли на такое расстояние, что их не могли услышать, она спросила:

— Зачем нам шпалерные абрикосы?

Феба пожала плечами.

— Каждого человека должно что-то интересовать. Кроме того… Не уверена, что смогу еще раз выслушать историю Пеппермена.

Пронзительный свист прорезал воздух, и Перси, трусивший рядом с ними, тотчас поднял голову, а затем помчался к Уэйкфилду. Бон-Бон на удивление короткими маленькими лапками старался не отстать от своего нового друга.

Артемис проводила взглядом собак — и вдруг поняла, что не может отвести глаз от герцога. А он посмотрел на нее так пристально, как будто что-то требовал. Она почувствовала головокружение, но в этот момент Пенелопа похлопала Максимуса по руке, и он, повернувшись к ней, улыбнулся и что-то сказал.

Артемис поежилась, хотя было довольно тепло и ярко светило солнце.

— Мне пришла в голову одна мысль… — Феба подтолкнула ее плечом.

— Вот как? — пробормотала Артемис. Тут Уэйкфилд и Пенелопа подошли к лорду и леди Оулдершо, а секунду спустя герцог нахмурился — очевидно, ему не понравилось то, что говорил лорд Оулдершо.

— Разве не замечательно, если все леди из Женского общества помощи приюту для детей из неблагополучных семей и подкидышей соберутся вместе, чтобы посмотреть спектакль в Хартс-Фолли? — проговорила Феба.

— Звучит заманчиво, — Артемис перевела взгляд на девушку. — Думаю, Пенелопа с удовольствием согласится. Она любит подобные мероприятия, хотя и не всегда следит за действием пьесы.