Варвара Сергеевна промолчала – она видела, что дочь влюблена, что любые слова предостережения могли только рассорить их. А ссориться уже смысла не имело: дочь – невеста и ничто ее скоропалительной свадьбе помешать не сможет. «Восстановить Аню против Олега – это означает взять на себя ответственность. Ответственность за ее жизнь, за ее будущее. Имею ли я на это право? Скорее всего, уже нет. Не имею…» – Варвара Сергеевна который раз пожалела, что рядом нет мужа.

* * *

Солнечный луч дополз до книжного шкафа. «Так, значит, уже восемь часов. В это время мама пыталась меня разбудить, я не вставала, а когда все-таки просыпалась, была уже половина девятого, и я опаздывала на урок. И так было весь первый класс. Ну, что они от меня хотели! Домашний избалованный ребенок! Правда, это продолжалось недолго – во втором классе я уже была примерной ученицей». Аня еще раз оглядела комнату, в которой прошла вся ее жизнь.

«Так странно – моя новая жизнь начинается здесь, в доме, где столько всего пережито, – неторопливо размышляла Аня. – И как бы мне хотелось, чтобы был жив папа. Ему не надо было бы ничего доказывать – Олег бы ему понравился, потому что они очень похожи. Спокойные, добрые, работящие. Они очень правильные! – Аня перевернулась на бок. – Хотя нет… Папа не понял бы моего «завихрения» – он не одобрил, что я бросила работу в ветеринарной больнице, ушла в чиновники, затем решила вдруг учиться дальше, но выбрала для этого вуз в другой стране. Он бы не понял эти мои метания, эти попытки доказать себе непонятно что. Папа не любил дешевые амбиции. И Олег такой же. А вот Максим… Это он подогрел мое тщеславие, а я оказалась бесхарактереной, не устояла. Впрочем, и на Максима валить не стоит… Все это уже позади. А сегодня я выйду замуж и буду самой счастливой на свете. Хоть и по-детски это звучит, но повторять эти слова хочется снова и снова…»

– Ты думаешь вставать?! – Дверь в детскую открыла Варвара Сергеевна. – Скоро Валентина придет, а ты еще даже не завтракала! Поднимайся, сегодня день радостный, длинный, и, скорее всего, он будет ужасно бестолковым. Вот помяни мое слово. Свадьбы – они всегда такие бывают.

– Мам, не волнуйся, я мигом! Валентина придет, а я уже буду готова.

Валентина, как и многие цирюльники, считала нужным опробовать на себе все новинки химической промышленности и все достижения парикмахерского искусства. Если в моду входили красноватые оттенки волос, то она щеголяла с морковной и даже алой челкой, химическая завивка укорачивала ее волосы до почти мужской стрижки, а парики она меняла с той же частотой, что и любовников. Впрочем, так было год назад. Сейчас же Валентина – дама с фигурой богини плодородия, которая ее точно сделала бы любимой женой какого-нибудь африканского вождя, – была без памяти влюблена в Гришу-таксиста.

– И он, дурак, думает еще! Что может быть лучше: жена – парикмахер, муж – таксист?! Это же просто золотой тандем!

Слово «тандем» Валентина очень любила. «У нас с Иркой деловой тандем!» – говорила она о компаньоне в парикмахерском бизнесе или: «Это не тот тандем, который тебе нужен!» – так она отзывалась о любовнике подруги.

– Валя, – не раз и не два замечала потерявшей голову от любви женщине Варвара Сергеевна, – но вдруг вы не уживетесь?

– Это еще почему? – лупила большие глаза Валентина. – Да чего нам уживаться-то? Он на работе, я на работе, деньги зарабатываем, в Турцию летом на месяц летим, отдыхаем. Еще и на квартиру можно откладывать.

– А характеры?

– Бросьте, Варвара Сергеевна! При чем тут характеры, когда семью нужно сколачивать!

– Ну, это же не бригада шабашников, – возражала Варвара Сергеевна.

– А что это по-вашему?! Нет, вы мне скажите, что такое семья?! Тут главное, как ни крути, денег заработать. Чтобы купить дом, квартиру, машину! Хозяйство связывает крепко! Потом – надо отдохнуть! Это что, по-вашему, само по себе сделается? Нет, только вот этими руками. – Произнеся это, Валентина вытягивала руки, к слову сказать, очень красивые – с узкой кистью и длинными пальцами. Правда, безумно яркий маникюр выдавал любительницу народного креатива.

– Ну, не знаю…

Валентина, задавив возможного оппонента, вскидывала голову и минуты три наслаждалась победой, но через какое-то время начинала вздыхать, напрашиваясь на внимание.

– Что-то случилось? – не выдерживала собеседница.

– Ну, как сказать. Что может случиться? Жизнь. Жизнь случилась…

– У тебя что-то произошло?

После этого вопроса следовал рассказ, и слушатель понимал, что Валины рассуждения о золотом тандеме парикмахерши и таксиста – это не более чем игра. Слушатель начинал понимать, что в своего таксиста Гришу Валентина влюблена по уши, и ей совершенно все равно, сколько он зарабатывает. И замуж за него она согласна пойти хоть сейчас, невзирая ни на какие меркантильные соображения.

Вот такая Валя стояла сейчас возле квартиры Спиридоновых и отчаянно жала на кнопку звонка.

Подавившись бутербродом, Аня вскочила из-за стола и бросилась открывать.

– Вот, я же тебе говорила – это Валя, – закричала мама ей вслед.

Аня остановилась на половине дороги и нахмурилась, как будто ее собирались лишать свободы и независимости:

– Так она раньше пришла, чем договорились!

– Ну и правильно, а вдруг не получится прическа! – Варвара Сергеевна уже ставила на стол чашку для Валентины.

– Мама, это на моих-то волосах?! – воскликнула Аня. – А если все-таки не получится, то остается только одно – налысо стричься.

– Типун тебе на язык!

С ребячливым независимым видом Аня уселась обратно за стол. А открывать Валентине дверь отправилась мама.

Аня задумчиво смотрела на телефон – ей ужасно хотелось позвонить Олегу. Она знала, что он сейчас в срочном порядке мчится в ателье подшить брюки – из-за работы он не смог это сделать накануне, а еще Аня знала, что он должен договориться со сменщиком, который должен заехать на объект, где он будет работать, как только Олег и Аня вернутся из свадебного путешествия. Она знала, что они все обсудили накануне, что ночью еще переговаривались и опять по-дурацки произносили одни и те же фразы: «Знаешь, я тебя люблю!» и «Наконец-то завтра все произойдет!» Они уверяли друг друга, что самая большая мечта – это чтобы поскорее закончились все эти свадебные мероприятия и их наконец оставили в покое.

А сейчас Аня сидела и гипнотизировала телефон. Он знала, что звонить не надо, но ей очень хотелось услышать голос Олега.

– Та-а-ак, это как же вам всем удается так худеть! – в столовую вошла Валентина, вся переливающаяся блесками яркого шелковистого сарафана.

– Как, как – влюблена! – Варвара Сергеевна налила Валентине чаю.

– Это ж надо, а я с любви только толстею, – отозвалась та.

Аня с матерью вопросительно уставились на гостью.

– Ну, я как встречу подходящего мужчину, так сразу начинаю его кормить. Пироги там, торты. Не говоря уже о пельменях домашних, котлетах и сложных гарнирах. Чтобы к себе привязать, чтобы ему уютно со мною было. Чтобы не тянуло куда-нибудь еще, к стройной красавице под костлявый бочок. Так вот, пока готовлю – пробую. Потом вместе едим, потом доедаю, если остается. Ему-то на следующий день свежее надо приготовить. Что-нибудь новенькое…