— Но сейчас не совсем обычная ситуация.

У нее закончились аргументы. Проще оставить тему, чем объяснить, почему так нервирует забота. Еще в детстве, поняв, во что обходятся родителям занятия дочери балетом, она принялась работать как лошадь, чтобы оправдать надежды. Позже сделала все, чтобы получить стипендию в хореографическом училище; в четырнадцать лет поклялась себе, что после окончания будет зарабатывать на жизнь только собственным трудом, потом и кровью. Никогда не станет обузой для семьи. Но как объяснить это парню, который решительно взялся за роль героя-спасателя?

— Что вы еще готовы для меня сделать?

— Даже не спорьте, отвезу вас домой.

Разумеется, все выглядело несколько двусмысленно, но ей было приятно ощущать тепло его тела, прижиматься к широкому торсу, видеть всего в нескольких дюймах его губы. Она могла совсем чуть-чуть податься вперед, провести кончиком языка по гладкой щеке и узнать, как он на это отреагирует, какова на вкус его кожа.

Нет, нет и нет! Этого не должно случиться.

Не стоило говорить: «Я отвезу вас домой». Грант почувствовал острое желание поцеловать ее. Будто открылись шлюзы, выпуская сдерживаемую энергию. Перед глазами замелькали картины обнаженной Жасмин: то сверху, то снизу, у стены в классе, лежа на заднем сиденье его машины.

— Как, интересно знать, вы собираетесь везти меня домой?

Ее вопрос заставил отвлечься от приятных мыслей.

— На машине. — Грант крепче прижал ее к себе. Будучи довольно высокой, она оказалась легкой как перышко и уютно помещалась у него на руках. — Это же очевидно. Как же еще?

Жасмин пошевелилась:

— Вы ведь не знаете, где я живу.

— Так вы подскажете.

— Насколько я понимаю, вы не собираетесь воспользоваться моим беспомощным положением.

Вопрос будто специально был задан для того, чтобы он сосредоточился на нем, а не на ощущениях от прикосновений к ее телу. Грант точно знал: его планы не идут дальше предложения отвезти ее. Однако что плохого, если он позволил себе немного пофантазировать, ведь это не будет иметь продолжения.

— Попробуйте постоять.

Он опустил ее на землю и дождался, когда она сможет принять устойчивое положение, безопасное для поврежденной ноги, открыл перед ней дверцу, отряхивая налипшие блестки с ее костюма.

Жасмин отпрыгнула в сторону:

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Не переживайте. Обещаю, вы в безопасности.

— Ну не знаю.

Она скрестила руки на груди. Под светом фонарей ее костюм искрился и переливался. Забавное украшение на голове покачивалось всякий раз, когда она поворачивалась.

— Не уверена, что могу вам доверять.

Грант не сдержался и прикоснулся к бусинкам на ее голове.

— Позвольте мне отвезти вас. Даю слово, что не позволю себе ничего лишнего.

— Хорошо. Но не ожидайте, что мое жилище модное и дорогое, как ваше.

Грант тряхнул головой и открыл было рот, чтобы возразить, но Жасмин уже поковыляла к машине. Они уселись, она продиктовала адрес, он занес его в навигатор.

Доехали быстро, прямо по главной улице, на которой располагался театр. Тем не менее это были самые долгие пятнадцать минут в его жизни.

Жасмин самостоятельно вышла, но больше не смогла сделать и шага. Грант поспешно обошел вокруг машины и подхватил ее на руки с такой легкостью, будто она весила не больше пакета с зефиром.

— Эй, не забудьте о нашем договоре.

— Я же обещал — только отвезу вас домой.

Пока он нес ее до двери, Жасмин думала только о том, как будет справляться дома сама. Занервничав, опять пошевелилась.

— Хорошо, понял. Опускаю вас. — Грант поставил ее на крыльцо.

Она открыла дверь, он вошел за ней следом, не дожидаясь приглашения.

— Прошу, заходите.

Он проигнорировал иронию в ее голосе и прошел в гостиную. Она прыгала следом, стараясь держаться за стену.

— Вам надо лечь и поднять ногу.

Похоже, он не собирается оставлять ее одну. Жасмин придала лицу непроницаемое выражение и прищурилась:

— Я в порядке.

— Не заставляйте меня опять брать вас на руки и укладывать.

Повисло напряженное молчание. С одной стороны, Грант не прочь еще раз прикоснуться к ее попке и заодно проверить, как далеко она позволит ему зайти. Но с другой — он отлично понимал всю опасность положения.

— Поужинаем?

— Я не голодна.

Жасмин допрыгала до дивана и провела рукой по юбке, проверяя, сколько блесток останется, если она сядет. Взглянув на ладонь, осталась стоять.

— Я бы с удовольствием переоделась.

— Вам надо поесть. Я что-нибудь закажу. — Грант вытащил из кармана телефон.

Пока он объяснял, какую желает пиццу, Жасмин выгнулась, пытаясь расстегнуть молнию на спине. Он краем глаза наблюдал за ней, не рискуя приблизиться.

— Помогите мне, пожалуйста. — Она наконец сдалась.

Бросив телефон на диван, он направился к ней. Молния была длинной: от шеи до копчика. Жасмин смогла расстегнуть ее только до лопаток. Грант потянул язычок вниз и отвернулся. Все же ему удалось разглядеть часть ее фарфорово-белой спины.

— Спасибо, — пролепетала она.

Грант вздрогнул от желания провести рукой по ее спине — не терпелось узнать, такая ли ее кожа шелковистая на ощупь, какой кажется.

Кашлянув, он поспешил отойти:

— Пожалуйста.

Оказавшись в спальне, она слышала, как он продолжает разговор со служащим ресторана. Плотный эластичный костюм прилип к телу, оно будто раскалилось до тысячи градусов. Она едва дышала, когда Грант расстегивал молнию, хотелось попросить его обнять ее и нарушить слово.

Тяжело дыша, Жасмин стянула костюм, стараясь не ступать на больную ногу. По опыту она знала, что травма, скорее всего, несерьезная, но это ей урок — она не сможет вернуться на сцену. Эту мечту придется похоронить в дальнем уголке сердца, по крайней мере на время, пока она не поправится и не решится повторить унизительную попытку.

Жасмин переоделась в спортивные штаны и футболку, намеренно выбрав эту одежду, чтобы не выглядеть привлекательно. Вернувшись в гостиную, она увидела Гранта в кухне. Как он посмел открыть шкафы? Для человека, впервые оказавшегося в доме, он ведет себя слишком раскованно.

— Что вы ищете?

Грант вернулся в гостиную со стаканом воды:

— Если хотите, у меня с собой есть противовоспалительное.

— Нет, спасибо.

Его ноги были слишком длинными, чтобы с комфортом расположиться в ее гостиной, поэтому он согнул их в коленях и развел в стороны. Столь беззастенчивая поза смущала Жасмин, приходилось все время контролировать себя, чтобы взгляд не упал туда, куда так хотелось посмотреть.