— Да почти ничего, — завилял он, но она уже вцепилась в него мертвой хваткой:

— Ты что — видел вчера ночью кого-то? Да?!

Он сперва кивнул, потом вдруг резко и отрицательно помотал головой. Ей стало дурно, но на миг.

Голова тут же просветлела, и в этом свете застыла одна страшная мысль — если он видел Сашу и Лену, вошедших в квартиру после убийства, тогда…

— Понимаешь… — Юра запинался, то, что вертелось у него на языке, явно мучило его. — Не знаю, говорит тебе Игорь или нет… У него, похоже, кто-то был.

— Я понимаю… — Язык и губы у нее были будто из ваты, слова давались с трудом.

— Я имею в виду женщину. — Сказав это, он, как будто отводя дальнейшие вопросы, схватился за чашку с чаем. Анжелика не знала, как реагировать, потому что при этом известии не почувствовала ровным счетом ничего. Ни удивления, ни злобы, ни испуга. А реагировать было надо — ее равнодушие могло показаться подозрительным. И девушка промямлила:

— Первый раз слышу… Ты не ошибаешься?

— Я ее видел.

— Когда?

— Позавчера.

— Подожди… В тот вечер, когда Игоря…

— Нет, я же говорю — позавчера! Это было накануне его смерти. Она была здесь вечером, очень поздно, около полуночи.

Сосед допил невкусный чай и бросил на нее косой взгляд. Анжелика сидела напротив него, держась очень прямо, не чувствуя ни рук, ни ног, ни даже собственных мыслей — ее всю заливал какой-то странный безразличный холод. Холод шел от сердца, наполнял грудь, поднимался по горлу… Она шевельнула губами, попыталась что-то сказать, и кухня поплыла перед ней, теряя очертания, исчезая.

— Как ты?.. — Он теребил ее за плечо, тряс, не давал провалиться снова в спасительный холод, в спокойную темноту. Она неохотно, но быстро всплывала из этой тьмы в свет — как надувная игрушка, которую попытались утопить. Еще один рывок — и она открыла глаза. Лицо Юры — покрасневшее от волнения, его испуганные глаза, его рука на плече…

— Нормально… — Она поняла, что лежит на ледяном плиточном полу, здесь же, на кухне. Попыталась сесть, голова снова закружилась, да вдобавок заболел правый локоть — она его ушибла при падении со стула. Юра помог ей сесть, поддерживая за плечи. Заботливо спросил:

— Может, тебе будет лучше в комнату перейти?

— Мне уже никогда не будет лучше… Посмотри-ка в холодильнике, там должно что-то быть.

— Что?

— Вино оставалось…

Он послушно открыл холодильник, и действительно, вытащил початую бутылку венгерского муската. Откуда эта бутылка взялась в холодильнике, Анжелика не знала, во всяком случае, мускат покупала не она и пила тоже не она. Он там был, и большего не требовалось. Юра налил ей полстакана, придвинул, с сомнением сказал:

— А тебе не будет хуже? Он такой сладкий…

Может, чаю выпьешь с лимоном?

— Спасибо за заботу… — Она с отвращением попробовала ледяной приторный мускат и с возмущением прокомментировала:

— Какая лошадь поставила это в холодильник?! Вино хранят при комнатной температуре.

Юра только пожал плечами, закурил, внимательно глядя на нее. Она запила мускат водой, и ей не то чтобы стало лучше, но во всяком случае, исчез обморочный горький вкус во рту. Она тоже закурила, постепенно приходя в себя, и спросила:

— Милиции ты об этой женщине не говорил?

— Нет. Сперва решил поговорить с тобой.

— А почему?

— Не знаю… Если это была его любовница, тогда, наверное…

Она вдруг поняла, фыркнула:

— Сдурел? Думаешь, я способна на убийство из ревности?!"

— А кто тебя знает… — Он нерешительно улыбнулся, но улыбка погасла, когда он встретил сумрачный взгляд Анжелики. Встревоженно спросил:

— Я глупость ляпнул, да? Прости, я думал, ты о ней что-то знаешь… Конечно, тебе дурно стало…

— Мне не из-за нее стало дурно, — отрезала она. — Просто у меня сейчас два самых паршивых дня в моей жизни, а будет еще больше. Никогда мне не было так плохо. Я совсем запуталась…

— В чем?

— Во всем, — она прикусила язык. — Не знаю, как теперь жить, ведь он умер.

— Ты так его любила?

Ей не понравился его взгляд. Слишком внимательный, без тени доверия, без следа сочувствия.

«Похоже, он надо мной смеется, — мелькнуло у нее в голове. — С какой стати? Притащился, чтобы сообщить о любовнице Игоря.. Ничего не сказал милиции. Торчит здесь и таращится на меня своими лягушачьими выкаченными глазами. Я с ним говорю третий раз в жизни, что он себе позволяет?»

— Опять глупый вопрос, да? — спросил он, стряхивая пепел. — У меня такой талант, на глупые вопросы. В конце концов, это не мое дело, верно ведь? Я просто решил узнать, известно тебе что-то об этой женщине или нет.

— А как ты вообще о ней узнал? — оборвала его Анжелика.

— Встретил в подъезде. Я позавчера поздно возвращался домой, захожу в подъезд, за мной входит незнакомая женщина. Я только обернулся посмотреть, кто это, и больше на нее не смотрел. Я поднимался на пятый этаж, и она за мной. Я уже решил, что она к нам идет, к матери, что ли… К вам же гости не часто ходят, да еще в такое время…

«Интересно, откуда он это знает? — задала себе вопрос Анжелика. — Неужели вел учет нашим гостям? Сашке и Лене просто повезло, что они не нарвались на него в эти три раза, когда сюда приходили… Или… Нарвались?! Что он тут треплется, ведь явно держит камень за пазухой!»

— А на нашей площадке я еще раз на нее оглянулся, — вдохновенно продолжал Юра. — Тогда ее и разглядел. Я стал открывать свою дверь, а она позвонила к вам… То есть к Игорю.

— А откуда ты знаешь, что меня не было? — перебила Анжелика. — Что — следишь, когда я ухожу, когда прихожу?!

— Да нет… Просто заметил, что ты часто не ночуешь дома, возвращаешься на рассвете… — завилял Юра. — Я же постоянно по ночам работаю, иногда вижу тебя с балкона…

— Я не у любовника ночую, — отрезала она.

— Я и не говорил…

— Вот и не говори! Игорь ей открыл?

— Да.

«Вот сволочь! — подумала она. — А в тот же вечер Ленка и Сашка напрасно ему звонили! Значит, он ждал ее. А как он узнал, что это она? Ни черта не понимаю…»

— Может, тебе интересно, как она выглядела? — робко спросил Юра.

— Ты и это рассмотрел?

— Ну, конечно, я ее под лупой не разглядывал, но я ведь художник, у меня глаз наметанный.

— Ну? — заинтересовалась она. — И какая она?