«Сестринство», как назвала кружок герцогиня. Значит, решила Аманда, надо вести себя по-сестрински.

– Спасибо. Очень мило с вашей стороны.

Аманда села в свободное кресло.

Дамы представились. Миссис Харпер и миссис Гилфорд состояли в браке с джентльменами. Миссис Трой была владелицей книжного магазина.

– Я одна из тех книгопродавцев, которые предлагают «Парнас», – пояснила она. – Насколько я понимаю, вы секретарь леди Фарнсуорт.

– Да, она была так любезна, что решила воспользоваться моими умениями.

– Ну конечно. Ведь так удобно взять на работу женщину. Она часто хвалит вас и утверждает, что у вас самый лучший почерк из всех ею виденных. У вас определенно талант обращения с пером и бумагой.

– Я получила хорошее образование в этой сфере.

Аманде совсем не понравилось, что леди Фарнсуорт на всех углах болтает о ее способностях. Настанет день, и кто-нибудь обязательно попытается использовать такую умелую ручку в подделке документов. Именно эту цель преследовала ее мамочка.

Миссис Харпер налила чаю и проговорила:

– У нас здесь все самое лучшее. Никаких подделок. Вы сразу же почувствуете разницу. Я бы вступила в клуб ради одного лишь чая. – С этими словами она протянула Аманде чашку.

Аманда сделала глоток. Казалось бы, столь незначительное удовольствие, но такое приятное. Она никогда не пила чай дома и всегда с наслаждением смаковала, когда леди Фарнсуорт угощала им у себя.

– Как вы стали секретарем? Ведь единого пути к этой профессии не существует.

Аманда допила чай и поставила чашку.

– Закончив школу, я стала работать компаньонкой вначале у двух дам в провинции, а затем у одной дамы здесь. Я помогала им с корреспонденцией и деловыми бумагами. Последняя из этих трех дам, решив переехать в семью сына, дала мне рекомендации. И мне посчастливилось попасть на службу к леди Фарнсуорт.

– О, леди Фарнсуорт – дама весьма прогрессивных взглядов.

– И очень искренняя к тому же.

– Полагаю, от мисс Уэверли не ускользнуло то, что ее нынешняя хозяйка не только блистательна, но и довольно эксцентрична, – заметила миссис Гилфорд.

– Мы все ее любим, мисс Уэверли, но никто из нас не осмелится признаться мужьям в дружбе с ней за исключением, пожалуй, миссис Трой, но ведь ее муж – радикал. Не так ли?

Миссис Трой нисколько не покоробила такая характеристика ее супруга.

– Леди Фарнсуорт, вероятно, известно, что мы держим дружбу с ней в большом секрете, – сказала миссис Харпер с довольно печальным выражением лица.

– Вряд ли ее бы это сильно расстроило, – предположила Аманда. – Я уверена: она трезво оценивает реакцию общества на избранный ею жизненный путь.

Миссис Трой встала.

– Пройдет время, и, наверное, любая женщина сможет сбросить шкуру бессловесной овечки. Ну а сейчас ваша покорная слуга вынуждена вернуться в свой книжный магазин; он, понимаете ли, меня кормит.

Она улыбнулась остальным дамам, которые скорее всего не заработали ни единого пенни за всю свою жизнь.

Миссис Харпер сверилась со своими часами-кулоном.

– Скоро приедет мой экипаж, и я тоже вынуждена буду откланяться. Рада знакомству, мисс Уэверли.

Когда группа дам разошлась, Аманда села в кресло и стала просматривать стопку газет на столике рядом с креслом.

Она открыла «Таймс». Леди Фарнсуорт получала эту газету, но Аманде редко доводилось читать ее в день выхода. Обычно она брала старые газеты домой на выходные и в результате, как правило, узнавала о событиях с недельным опозданием.

Сегодня же ей представилась редкая возможность насладиться чтением свежей газеты и узнать из нее о последних происшествиях. Получив полное представление о светских политических новостях и известиях из-за рубежа, Аманда обратила внимание на объявления и рекламу. Они всегда увлекали ее, эти сообщения о чудесах, появившихся в продаже. Частные объявления удивляли, развлекали и интриговали ее, поэтому она их оставляла напоследок.

Где-то в середине колонки она обратила внимание на одно частное объявление. Она перечитала его еще раз, и оно поразило ее.

Некий джентльмен сообщает пастушке, что у него ее шаль. Если она пожелает вернуть вещь, ей следует встретиться с ним пятого июня при тех же условиях, что и в прошлый раз. После этой даты названный джентльмен будет считать своим правом начать поиск владелицы шали, с тем чтобы вернуть сей предмет гардероба. В первую очередь он продемонстрирует шаль женщинам своего круга.

Аманда прошептала проклятие. Ее невезение началось с того, что Лэнгфорд вообще нашел злосчастный платок. После безуспешных поисков в темноте Аманда рассчитывала, что шаль найдет садовник и подарит своей жене.

Безусловно, герцог воспользовался шалью, чтобы принудить ее к новому свиданию. Это показалось ей опасным по нескольким причинам. Во-первых, пропажа пряжки! Это объявление в газете могло оказаться обычной ловушкой для воровки.

Он намеревается начать поиск владелицы шали, продемонстрировав ее женщинам своего круга. Сердце Аманды бешено заколотилось. Кто-то может узнать обноски леди Фарнсуорт. Ведь цветочный узор на ней так легко запомнить.

Еще недавно Аманда тешила себя иллюзиями, что похищение – ее последнее дело. Позорное ремесло останется в прошлом. Навсегда. Ей никогда не пришло бы в голову, что герцог Лэнгфорд может стать источником такого рода осложнений, особенно после их столь неудачного для него свидания. Тот поцелуй, конечно, задел какие-то живые струны в ее душе, но она полагала, что герцог слишком важная персона, чтобы счесть ее достойной дальнейших преследований.

Она не находила другого слова для его действий. Если бы ему просто хотелось вернуть шаль, он мог бы сообщить ей определенный адрес. Существует много торговцев, которые с радостью выступили бы в качестве посредников.

Вместо этого он снова требует встречи в доме своего брата. Как бы она ни была польщена его вниманием – а она действительно была польщена, – он мог замышлять что-то дурное.

Итак, 5 июня. Остается всего четыре дня. Надо что-то решить…

* * *

– Могу я спросить, что ты ищешь? – Брентворт прервал свою зевоту, напавшую на него от скуки, ради того чтобы задать этот вопрос. Габриэль оставил вопрос друга без внимания и продолжил осматривать ящички и коробки.

– Какую-нибудь побрякушку? – настаивал Брентворт. – Подарок для герцогини, чтобы поздравить ее с рождением сына?

– Да, именно это, – ответил Габриэль, чтобы друг отстал. Признаться в истинной причине своих поисков он не мог.

Брентворт указал ему на изысканный золотой кулон.

– Сюда поместится детский локон.

– Да, несомненно. Однако я никак не могу выбрать между этими двумя кулонами.