третьего круга, закрылся у себя в кабинете и не желал никого видеть. Даже любимые Бальтазаром суккубы вылетали через окно, потряхивая в полёте своими прелестями, лишь только появлялись у него перед взором.

— Гном за жопу укусил что ли? — насмешливо произнёс Цербер и разомнув шею, уставился в окно, где находился кабинет начальника. — Асмодей, где же ты, засранец жирный!

Позади послышался голос запыхавшегося Асмодея.

— Цербер! — он подбежал к своему другу, еле перебирая коротенькими ножками. — Сам ты жирный…. У меня вообще-то, хвост такой! Я ничего поделать не могу, ты же знаешь… Строение тел…

— Да-да! — отмахнулся Цербер. — Строение тела и бла-бла-бла. Жирный ты и точка на этом! Тебе бы подкачаться, иначе на тебя даже самые дохлые суккубы не посмотрят.

На лице Асмодея проступила едва заметная грусть, но она тут же пропала. И вновь его лицо приняло свой обычный, вечно спокойный, но слегка заинтересованный вид.

— Он всё ещё беснуется? — удивлённо произнёс Асмодей и проследил взглядом за очередной суккубой, вылетевшей из окна. — Эх, бедняжка…

Суккуба вскочила с земли, надела спавшие с неё в полёте трусы и, махнув кулаком в сторону окна, побежала куда-то в неизвестном направлении. Цербер и Асмодей проводили её взглядом, заприметив сочные формы и переглянувшись, засмеялись так, словно услышали самый смешной в их жизни анекдот.

— Фу-у-ух… — Цербер высунул все три языка и принялся жадно глотать воздух. — Давно я так не смеялся…. Слушай, а может он того? Ну это…. По парням?

— Так это давно известно, что он инкубов больше предпочитает. — Асмодей почесал репу. — Да я его не осуждаю. С его должностью…

— Знаешь! — рыкнул Цербер. — Если я когда-нибудь стану стражем круга…

Асмодей загадочно посмотрел на Цербера, словно знал, что его действия в будущем будут диаметрально противоположны сказанным словам.

— Ладно, хрен с ним… — выдохнул Цербер, отдышавшись, и посмотрел на друга. — Ты достал?

— Э-э-э… — Асмодей словно вышел из транса и резко задёргался. — Достал!

В руках демона появилась круглая бутыль литров на пять, еле помещающаяся в его лапах. Она выглядела как что-то очень старинное, дорогое и сокровенное. И скорее всего, очень крепкое и вкусное. Даже на лице Цербера, который был очень придирчив к алкоголю, проскочила довольная ухмылка.

— Отлично… — Цербер оскалился. — Сегодня точно всё получится! Давай сюда!

Цербер, предпочитавший до этого всегда стоять на четырёх лапах, чтобы держать более твёрдую опору во время битв, встал на задние лапы и выпрямился. Эту свою форму он называл особенной, ведь видели в ней его от силы десять демонов, считая Асмодея. Даже Бальтазар будет удостоен чести впервые лицезреть демона в таком обличии.

Выхватив у Асмодея бутыль и аккуратно, но крепко сжав её в цепких лапах, Цербер устремился в здание. Асмодей же остался снаружи, так как нарываться на гнев своего непосредственного начальника, он не хотел.

У двери в кабинет Цербера уже поджидала Мари с улыбкой на лице. Короткая стрижка под каре, пепельного цвета волосы, два завитых в три бублика рога, красные, словно кровь глаза и пухлые розовые губы колыхнули сердце трехголового демона.

— Цербик! — Мари подпрыгнула от радости, встряхнув грудями шестого размера. — Давно не виделись! Как же я рада, что могу быть тебе хоть чем-то полезна!

— Мари… — Цербер улыбнулся и попытался отвести взгляд от почти раздетой суккубы. — Я тоже рад тебя видеть. Ты как всегда неотразима!

Мари уже было захотела прыгнуть на трехголового демона и зажать того в объятиях, но вовремя вспомнила про адскую гончую, по совместительству — девушку Цербера. Лицо Мари заметно помрачнело, но когда она увидела, что Цербер несёт в руках, она снова повеселела.

— Э-т-то то…. О чём я думаю? — она весело захлопала в ладоши. — Ура-а-а!

— Тссс! — Цербер аккуратно взглянул на дверь и поднёс палец к губам. — Не буди лихо, пока тихо!

— Как думаешь, сработает? — глаза Мари светились ярким пламенем.

— Должно… — Цербер неуверенно отвёл взгляд от двери в кабинет Бальтазара и посмотрел на бутыль. — Уже третий год в завязке, после того случая…

Цербер сплюнул на пол и цокнул.

— Вот надо же мне было тогда так оплошать! — Цербер взглянул на бутыль, и в его глазах появилась надежда. — Ладно! С этим пойлом он не сможет удержаться и снова развяжется! Зуб даю!

Коготь Цербера устремился к центральной голове и дёрнул за клык, показательно оскалившись. Это произвело неизгладимое впечатление на Мари, и она всё же запрыгнула на шею к Церберу.

— Ты мой герой! — Мари попыталась поцеловать Цербера, но тот ловко увернулся, пожелав девушке только добра. — Ой, что это я…

Она спрыгнула обратно на пол и, смущаясь, отвела взгляд. Цербер так же покраснел, но тут же пришёл в себя, мотнув головами.

— Кстати, а зачем тебе я? — Мари захлопала ресницами, с удивлением разглядывая мускулистое тело Цербера.

Мари видела Цербера в таком виде лишь один раз, и тогда он произвёл на неё неизгладимое впечатление, убив сразу пятерых демонов пустошей одним махом. В тот раз он тоже получил значительное ранение, а Мари его вылечила. Цербер отчётливо подметил её выдающиеся таланты в лечении и с тех самых пор смотрел на неё только как на потенциального лекаря. Это было куда важнее шестого размера груди, милого личика и необъятного желания Мари наброситься на Цербера.

И сегодня, Цербер пригласил Мари лишь для одной цели…

— Будешь лечить, если вдруг он меня бить начнёт. — Цербер почесал левую голову, которой досталось в прошлый раз. — Дубина у него слишком больно бьёт, зараза…

— Ах, лечить… — Мари опустила взгляд. — Хорошо…. Вылечу!

Цербер заметил странное выражение лица своей подруги и решил её подбодрить, заподозрив неладное.

— Слушай, ну если хочешь…. Можем поужинать после, если всё удастся? — Цербер неловко улыбнулся.

— Хорошо! — не раздумывая, ответила Мари и закивала головой, совсем забыв о сопернице, которая при желании может вмиг лишить суккубу жизни.

— Вот и договорились! — Цербер решил хлопнуть в ладоши, но вовремя остановился, вспомнив про бутылку. — Было близко! Ладно, я пошёл! Надеюсь на тебя!

Мари уверенно кивнула, и Цербер открыл дверь в кабинет.

— С-с-сука! — вскричал Бальтазар, как только дверь кабинета открылась. — Я же сказал не входить!

Всё