Так и создается уровень учреждения — не выше его руководителя. Явление это распространённое, оно давно замечено народом: «Каков поп, таков и приход».

Когда я был директором Института пульмонологии, к нам в Ленинград приезжало много зарубежных учёных, занимающихся лечением лёгких. Из одной маленькой страны приехало сразу пять учёных в ранге профессоров. В беседах с ними я заметил, что четверо учёных серьёзно разбираются в проблемах пульмонологии, сами производят довольно сложные операции на лёгких, а пятый почти ничего не понимает в заболеваниях, больше интересуется административными делами. Как-то за столом один профессор, кивая на него, сказал: «Начальником нашим будет, вот департамент организуют…» В другой раз мне одному разъяснил: «Свой человек в политических сферах, в начальники его прочат».

Долгое время от этих профессоров я получал письма, с удовлетворением следил, как в своей маленькой развивающейся стране они внедряют советские достижения науки о лечении лёгких. Но потом они перестали писать — сначала один, затем второй, третий… А тут мне вышла поездка в эту страну. И я узнал печальную историю: профессор, ставший администратором, постепенно удалил с поля деятельности видных учёных своей страны. Одного довел до инфаркта, другого заслал в провинциальную больницу. Пусть не маячит перед глазами, не заслоняет его имени. Между тем в стране этой сильно распространены лёгочные заболевания. Ничтожество, пробравшись к власти, не посчиталось со страданиями народа, устранило людей, которыми гордилась национальная медицина, и поставило на их места жалких льстецов, ненужных и бесполезных для медицины.

А.С. Пушкин зло высмеивал тех, кто так беззастенчиво относится к людям, прославленным своими делами. Он писал:

«Уважение к именам, освящённым славою… первый признак ума просвещенного. Позорить их дозволяется токмо ветреному невежеству, как некогда, по указу эфоров, одним хиосским жителям дозволено было пакостить всенародно».

Оружие слабых поражает сильных. Грубость, жестокость — это орудие людей слабых, никчемных, оно, как правило, своим острием направлено на образованных, умных, добрых, то есть на сильных.

5

Во время обхода мне показали вновь поступившего в клинику больного, мужчину средних лет.

— Что у вас болит? Когда вы заболели?

Лечащий врач представил мне картину заболевания. Больной в последнее время много работал, часто нервничал. Вчера почувствовал резкую боль в животе — его привезли в клинику.

Прощупывая живот, заметил небольшое вздутие и значительное напряжение брюшной стенки. Надавливание отзывалось резкой болью. Были симптомы, указывающие на раздражение брюшины, что заставляло предположить катастрофу в брюшной полости. Здесь мог быть и острый панкреатит, то есть воспаление поджелудочной железы, а возможно, и прободная язва желудка. Если в первом случае надо быть наготове, чтобы в любую минуту идти на операцию, то во втором её надо делать немедленно. С такими сомнениями врач и заведующая отделением Антонина Владимировна, также очень опытный врач-хирург, обратилась ко мне.

«Посмотрите, пожалуйста, больного. Не знаем, что делать. То ли оперировать сейчас, то ли отложить до утра», — сказала мне Антонина Владимировна. «Я считаю, что надо немедленно брать на операцию, — предлагал лечащий врач. — Как мы будем выглядеть, если прозеваем перитонит и прооперируем больного поздно?» — «Это правда, — согласился я, — опаздывать ни к чему, но нам нужно помнить и другое правило хирурга: „Не тот хирург, кто сделал блестящую операцию, а тот, кто воздержался от ненужной операции“». Сделать операцию там, где не нужно, часто не менее опасно, чем не сделать там, где нужно. Поэтому прежде всего надо поставить правильный диагноз. Мне уже сказали, что при волнении у него часто возникали боли, но только в области сердца. Я подумал, что, может быть, и сейчас у него та же картина, только боли отдают не в грудную клетку, а в живот, что иногда бывает.

Я попросил врачей оставить нас с больным одних, сел к нему на кровать и сказал:

— Расскажите, пожалуйста, кто вас вынуждает нервничать, почему у вас болит сердце? Только при этом не волнуйтесь, помните: это нужно для определения вашей болезни.

Некоторое время взгляд больного был устремлён в потолок, потом он посмотрел на меня дружески, доверительно, стал рассказывать. И перед мной предстала следующая картина.

Валентин Петрович Бродин, инженер научно-исследовательского института, часто в ущерб своему здоровью, пренебрегая интересами семьи, работал над созданием новых способов расширения производства бумаги.

По характеру был отзывчивым и добрым. Его уважали и любили в коллективе. Но с начальством он не всегда ладил. Когда учреждением руководил большой специалист, он прислушивался к возражениям Валентина Петровича, понимая, что они продиктованы интересами дела. Но вот этот руководитель вышел на пенсию, и его место занял человек со вздорным характером, применявший метод «жестокого администрирования». Валентин Петрович на первом же совещании высказал свою точку зрения, которая не совпадала с мнением нового руководителя, и получил замечание в грубой форме.

В своём отделе Валентин Петрович не позволял с подчиненными не только грубости, но и повышенного тона. Он ненавидел нецензурную ругань, буквально физически не мог её переносить. И когда начальник на директорском совещании позволил себе в присутствии женщин нецензурную брань, он встал и сделал директору замечание. Директор осекся, промолчал, но злобу затаил. На следующем совещании снова пустил в ход нецензурную брань. Валентин Петрович встал и, ни слова не говоря, вышел из кабинета.

После подобных сцен он часто приходил домой, держась рукой за сердце. Дома заботливая жена, зная мужа, быстро его успокаивала; даст валерьянки, таблетку валидола, и к утру боль в сердце проходила.

По опыту мы знаем, как часто неприятный разговор, сцена в быту, на работе бывает причиной серьёзного заболевания сердца. Ведь оно, беспокойное, на все реагирует. Ему, вечному труженику, до всего есть дело…

В тот день с новым начальством был у Валентина Петровича крупный разговор. Начальник совершенно незаслуженно оскорбил инженера и даже пригрозил, что уволит, хотя Бродину до пенсии осталось работать года два.

Валентин Петрович прекратил разговор и молча опустился в кресло. Он почувствовал резкую боль в животе. Посидев немного, он попросил вызвать такси, хотел ехать домой, но боли так усилились, что он, махнув рукой, сказал товарищу, провожавшему его, чтобы везли в больницу.

Поблагодарив Бродина за откровенный рассказ, я предложил врачам немедленно начать специальное обследование.

Установили, что у больного мелкоочаговый инфаркт. Мы воздержались от операции, чем, безусловно, спасли больного. Потому что любая операция для больного с инфарктом смертельно опасна.

Из этого эпизода видно, что чёрствое отношение к человеку, грубость, бестактность, бранные слова не так безобидны, как могут иногда казаться.

Как правило, расхождение во мнениях, особенно в пустяках, отчуждает лишь мелкие души и совершенно не оказывает влияния на широкую, красивую натуру, на умных, деловых людей, которые подбирают себе в помощники людей инициативных, умеющих отстаивать своё мнение и самостоятельно решать все вопросы. Некоторые «начальники» полагают, что управлять надо «жёстко», держать всех в страхе и подчинении. Но это как раз и воспитывает подхалимов. Настоящий руководитель не нуждается в грубости, чтобы управлять учреждением, и, наоборот, чем вежливее он сам с людьми, с которыми он общается, тем выше поднимается его авторитет и тем лучше работает его учреждение.