— Говори, — велел Барсов. — Что хотела сказать?

— Да так, ничего не хотела, — милым голосом произнесла я. — Погода сегодня хорошая, да? Звезды видны отлично! И луна скоро взойдет.

— Ненормальная, — сказал Барсов и пошел на парковку. Там он оседлал байк и унесся со двора.

Я облегченно выдохнула. Ура, отвязались. А вот Игорь выглядел странно. Смотрел вслед Барсову с крепко сжатыми кулаками, и на скулах его играли желваки.

— Ты чего? — удивленно спросила я.

— Это он.

— Кто он?

— Тот парень, с которым встречалась Вика, — с тихой ненавистью сказал Игорь. Он явно не ожидал увидеть здесь того, кто увел его любимую.

Я оторопела.

Неужели та девушка, с которой Барсов целовался на балконе, и есть его Вика? Вот же Дуболом засранец! Мало того, что ведет себя, как король, так еще и всех девушек в округе соблазняет! Кто там у него до этой Вики был? Настя? А сколько было до нее? Даже думать об этом не хотелось.

— Ничего себе…

— Откуда ты его знаешь?

— Учимся в одном классе.

— Будь осторожна с этим типом, Полина. Не приближайся к нему, — выдохнул Игорь.

— И так стараюсь держаться в стороне, — пожала плечами я.

На этом мы с Игорем, который заметно загрузился, попрощались. Он проводил меня до самого подъезда, попросил написать сообщение, когда я буду дома, и ушел.

Несмотря ни на что, домой я возвращалась с улыбкой.

Барс мчался на байке по свободным вечерним улицам, ловя отблески фонарей. Ветер бил в защитное стекло шлема, мимо проносились машины, мелькали огни ночного города.

Первые права категории А1 Барс получил еще в шестнадцать, хотя водить научился гораздо раньше. А как ему стукнет восемнадцать в октябре, получит новые права — чтобы управлять тачкой. Правда, тачки пока у него не было. Был легкий мотоцикл — малокубаторный Aprilia RS 125.

Всего сто двадцать пят кубов, зато разгон — до ста семидесяти километров! Мощная итальянская машинка. Такие уже не выпускаются. Дизайн офигенный, а по разгонной динамике даст фору даже четырехсот кубовым. К тому же Барс апгрейдил байк. И тот стал еще мощнее.

Он купил его по дешевке у какого-то лоха, который разбил байк, а где достать запчасти, не знал. Зато Барс знал. Поэтому и купил. Сам отремонтировал. И теперь гонял.

Скорость он любил, а главное — она любила его. И никогда не подводила. В отличие от людей. Но повышать ее на дорогах города Барс не мог, хоть и хотелось втопить по полной. От скорости он кайфанет за городом, на заброшенной трасе, где сегодня состоятся очередные гонки. И кайфанет, и заработает. Брать бабки у Старика не будет. Пошел он.

Губа все еще саднила, а на теле появились синяки, но ему было плевать. Привычное дело. Старик иначе не может разговаривать. Только с другими детьми. Отребье вроде него не заслуживает этого.

После встречи с отцом Барс был зол. А после того, как встретил эту ненормальную, просто начал кипеть от ярости.

У нее, оказывается, дружок есть. И клюнул же кто-то на эту идиотку.

Почему он злился, Барс и сам не очень понимал. Просто увидел Полину, которую обнимал какой-то левый чел, и вспыхнул. Опять эта девчонка. Она его преследует, что ли? Идиотка.

И глаза у нее синие-синие. А губы — пухлые.

Какого черта он постоянно думает о ее глазах и губах, Барс не понимал. Нет, она точно ему не нравится. Когда ему нравится девчонка, он думает о ее заднице, а не о глазах. Это последнее, что его заводит.

На заброшенную трассу он приехал спустя минут двадцать. Когда-то она вела к санаторию, где отдыхали и лечились круглый год минеральной водой. Однако источник иссяк, санаторий закрылся, и трасса стала заброшенной. Тут даже фонарей не было. Кругом тьма.

Это место любители ставок и скорости облюбовали несколько лет назад. Тут устраивали гонки и веселились. По большей части — детишки богатых родителей, местные мажоры, которым было скучно. Или такие, как Барс — которым нужны были бабки.

Музыку и гул моторов Барс услышал издалека — до того, как увидел огни. Ярко светили прожекторы, блестели бока отполированных спортивных тачек и хромированные детали спортбайков. В воздухе привычно пахло жженной резиной.

Народу собралось прилично. Многие называли себя стритрейсерами. И жить не могли без гонок, азарта и ставок. Барс считал их идиотами. Он, например, жить не мог без денег. Как и все на этой долбанной планете. Только кому-то бабки давали богатенькие предки, а кто-то зарабатывал их сам.

Кто-то бухал, кто-то ржал, кто-то дрифтил с визгом шин. Какие-то девки в коротких клетчатых юбках танцевали на багажнике тачки с шампанским в руках. Несколько идиотов прыгали под музыку рядом с колонками и трясли башками. Наверняка чем-то закинулись.

Ничего нового.

Барс за руку поздоровался с оргами — челами из универа, которые, как и он, пытались подзаработать. Но Барс точно знал, что за ними кто-то стоит. Иначе были бы проблемы с ментами.

— Твой заезд — последний. Соперник — Лайм, — сказал один из оргов.

Барс поморщился. Быть последним ему не нравилось. Придется проторчать тут пару часов. Да и Лайм бесил. Вечно недовольный, с высокомерной рожей, которая просила кулака. Барс для прикола стал звать его Кислым. Остальные подхватили, и Лайма это нехило бесило. Он же себя крутым считал. А тут стал Кислым.

— Почему он? Я же его в прошлый раз сделал, — поморщился Барс, жестом отказываясь от протянутой бутылки пива.

— Реванша хочет, — усмехнулся орг, которого все звали Гремлин, а настоящего имени не знали. — Сделай его, чувак, на тебя большинство ставит.

Барс промолчал. Разумеется, сделает, даже если Кислый будет на летающей тарелке, а не на байке. Водить он умеет, но машинку не чувствует. Тупой.

— Когда тачку купишь, другие бабки будут, — продолжал Гремлин. — Будем играть по-взрослому.

— Права получу и сразу куплю, — усмехнулся Барс, хотя это было не так. На тачку надо копить. Ничего, заработает. Руки есть, ноги есть, так что это дело времени.

— Может, уже сейчас начнешь? Я бы тебе отличную тачку по дешевке подогнал. Ставки другие будут и люди другие. Обещаю, ты бабла срубишь дофига! — Глаза Гремлина загорелись алчным огнем. Бабла и он хотел срубить. Гонки на байках считались нижним уровнем — для малолеток, а вот тачки — уже серьезнее. И люди в них участвовали серьезные.

Но Барс покачал головой. Не хотел. И дело не в том, что закон нарушает — он и так нарушал, участвуя в гонках. Дело в том, что хотел послать все это на хрен. Ему нравилась скорость, и кровь бурлила от адреналина, но быть клоуном для всей этой толпы надоело.