Лудонин хмуро хмыкнул и приостановился возле секретарши:

– Галочка, свяжитесь с центральной картотекой, мне срочно нужны материалы на наших подопечных: мужчины без вести пропавшие, однорукие – прежде всего, и пусть начнут с уголовных авторитетов.

Когда-то деревенька звалась Голодяевкой. Крутой изгиб быстрой реки, высоченный обрывистый берег – с одной стороны, а с другой – голая выжженная палящим солнцем степь. Глухие места в укромье от проезжих дорог – ни жизнью радоваться, ни детей растить… Кому вздумалось здесь осесть, пустить корни? Будто бежал, прятался человек от страшных грехов. Но и новая власть не придумала ничего краше, как наречь её Пришибом…

Коротая время, хмурясь, косился за окно автомобиля Лудонин, гнал навязчивые диковатые мысли, навеваемые заковыристой наукой топонимикой: похоже, бежала отсюда молодёжь, а за ней остальной мятежный люд, как каторжники на волю, а утратившие надежду глушили тоску «горькой» да время от времени пришибали друг дружку по пьяне. Этим и обязана деревенька разбойному прозвищу. Проезжая по пустынным улочкам, в подтверждение своих мыслей дивился подполковник мёртвой тишине, тёмным стенам разрушенной местами до фундамента старинной церквушки с каркающим вороньём вместо звонниц, мутили душу забитые крест-накрест иссохшей дранкой слепые глазницы покосившихся избёнок, толстый слой пыли застил чахлую растительность в редких огородишках, и лишь злой брёх гнавшихся за машиной собак да застывшая с ладонью у лба бабка мучили сознание – теплится вроде ещё жизнь, не поддаётся смерти, но надолго ли?..

– А вы предлагали опрос населения провести, Михаил Александрович, – закрывая стекло от пыли, буркнул Хлебников.

– Задохнёмся, – приостановил его руку Таранец. – Сейчас бы искупаться…

– Волга рядом, да с такого утёса не сиганёшь.

– Кажется, нас поджидают, – прервал оперативников Лудонин. – Вон милиционер маячит за окраиной у поворота.

– Как и было обещано товарищем Каргиным: за деревней свернуть влево и через три-четыре километра ближе к речке пункт назначения, – ткнул в окно Таранец.

– Василий Иванович Каргин – начальник чёткий, он ещё в следователях этим выделялся, – подхватил Хлебников, повеселев.

Встречавший их лейтенант замахал рукой.

– Заждался, бедолага. – Приоткрыл дверцу Лудонин. – Заскакивай, лейтенант, не стесняйся. Прижми разболтавшихся сорок на заднем сиденье да обрисуй обстановку, пока доберёмся до места.

– А здесь рукой подать, – скинув фуражку, принялся обтирать взмокшее лицо тот. – Палит нещадно сегодня. Да и вчера денёк не мягче был, поэтому полуторка факелом занялась, из деревни кто прибежать успел и подступиться не смог.

Впереди уже виднелся чёрный скелет полуторки и куча пепелища, вокруг толпился милицейский народ.

– Машин не вижу, – обернулся к лейтенанту Лудонин. – Вы как сюда прибыли?

– Василий Иванович загрузил свой «козлик» пострадавшим и отправил с сопровождением в районную больницу.

– А сообщили – оба сгорели?

– Третьего полуживым нашли в бурьяне оврага.

– Живого?! – в один голос вскричали Хлебников с Таранцом.

– Да как сказать… – смутился лейтенант. – Василий Иванович принял решение, надеясь, что удастся его спасти.

Между тем автомобиль с приезжими остановился, и Каргин приветствовал начальника уголовного розыска области.

– Давайте без лишних церемоний. – Лудонин сурово сверкнул глазами на майора. – Удалось что-нибудь выяснить существенного, прежде чем вы его отправили?

– Он произнёс лишь одно слово. Думаю, это имя убийцы, – побледнел, но не отвёл глаз Каргин.

– На чём основан вывод?

Каргин пожал плечами, но твёрдо продолжил:

– Иначе поступить, товарищ подполковник, я не мог. По мнению медицинского эксперта пострадавшему грозила неминуемая смерть. Я и теперь не уверен, довезут ли его живым.

– Тогда зачем отправлял? – скрипнул зубами Таранец. – Развязать ему рот мы бы постарались до того, как он концы отдал бы. Вдруг он всех и уложил, а тебя пустил по ложному следу?

– Убийца не он. У него не было оружия.

– Чересчур много на себя взял, майор! А за это отвечать придётся!

– Прекратите, Таранец! – зло оборвал подчинённого Лудонин. – Василий Иванович, объясните своё решение.

– Если позволите, товарищ подполковник, я по порядку… – Каргин старался держать себя в руках. – Вы, конечно, догадываетесь, что наш тщательный осмотр места происшествия кое-что дал, – начальник милиции скосил глаза на остатки сгоревшей полуторки. – Во-первых, насторожило расположение трупов. – Он подозвал капитана милиции с портативным чемоданчиком и представил: – Это следователь Доронин. Илья Степанович, покажите товарищу подполковнику схему, что мы составили при осмотре.

Лудонин, тщательно изучив, передал бумагу Хлебникову, тот просмотрел её вместе с Таранцом.

– В кабине с шофёром был один пассажир, остальные двое сидели в кузове, – начал уверенно Каргин.

– Откуда такие познания? – съязвил, не сдерживаясь, Таранец.

– Его останки так и оставались напротив места шофёра, у окна. Однорук. На верхней челюсти имелась золотая фикса. Он был убит первым. По нашим предположениям, основанным на выводах медэксперта, шофёр ещё в кабине выстрелил ему в голову, затем выпрыгнул из машины и стрелял из нагана уже в грудь и живот. Добивал наверняка.

– Как по писаному! – хмыкнул Таранец.

– Попрошу без комментариев, товарищ капитан, – раздражённо сверкнул глазами Лудонин. – Будет ещё время задать вопросы.

– Да уж… – пробурчал тот.

– Илья Степанович! – попросил между тем следователя Каргин, постепенно успокаиваясь.

Доронин извлёк из чемоданчика пакетики и осторожно опрокинул содержимое на ладонь каждому. Лудонину досталась блеснувшая стылая капля, Хлебникову – кусочек металла неопределённой формы, Таранцу – две гильзы.

– Расплавилось золото, но каплю эту нашему кудеснику-эксперту удалось отыскать в зубах трупа, – пояснил Каргин, – расплющенная пуля засела в костях черепа, откуда он её извлёк, а гильзы посчастливилось найти у кабины; смели гарь и пепелище мои ребятки, потом на карачках ползали, просеивали каждый подозрительный предмет, камешек сквозь пальцы.

– Действительно, гильза револьверная, – двумя пальцами подхватив одну из гильз с ладони Таранца, поднёс её к глазам Лудонин и долго внимательно рассматривал, затем то же проделал с кусочком металла, который передал ему Хлебников. – Кажется, вы правы, Василий Иванович, – наконец, заключил он, – калибр 7,62 миллиметра, это наган образца 1895 года. Удивительно, таким оружием предков современные бандиты исключительно редко пользуются, предпочитая наши пистолеты Токарева или иностранные «парабеллумы», «вальтеры» или «браунинги», припрятанные после войны.