– Продолжая осмотр местности и постепенно увеличивая круг, – Каргин дал знак Доронину, – в километре с небольшим от машины мы обнаружили вот это, – майор ткнул пальцем в мужской полуботинок из жёлтой кожи, чёрную кепочку и прозрачный пакет с несколькими гильзами, которые бережно разложил на газете у ног Лудонина следователь. – Как видите, гильзы идентичны тем, что были найдены возле кабины сгоревшей полуторки.

– Кого-то напоминают мне эти вещички… – задумчиво склонился над кепочкой и полуботинком Хлебников. – Общался я со старшим участковым Гордусом по делу Снегирёвой, так вот, Михаил Александрович, тот между прочим делился со мной, что прибавилось ему работы: намедни к его подопечному – вору-писаке[8] дружок прикатил, не то из Воронежа, не то из самой столицы. Одет по-барски: в пиджачке новеньком, в синеньких штанишках, а главное – при таких вот жёлтых крагах и в шикарной кепчонке на зависть местной шпане – в отымалке. Не он ли здесь их потерял?..

– Мы предполагаем, что, застрелив главного – однорукого в кабине и, заметив, что двое – его свита, дружки или охрана, выпрыгнувшие из кузова, бросились врассыпную, убийца первым догнал того, кто был в этой кепке и полуботинках.

– Объясните? – Лудонин, вопрошая, поднял глаза на Каргина.

– Не успел далеко убежать… – пожал плечами майор, – или представлял какую-то опасность… И оружия у них не было, кроме ножей.

– Вы нам внушаете, что убивали шпану голодраную, а не авторитетных воров! – возмутился Таранец. – Между тем сами уверяли, что однорукий – особа авторитетная, а Хлебников, вот, намекает, что один из убитых, попугай разодетый, – важный гость чуть ли не из самой Москвы! Не запутались, товарищ майор?

– Жертвы явно не догадывались о готовившейся над ними расправой. Казнь задумана и организована кем-то из высших бандитских эшелонов. Убитых заманили в ловушку, а шофёр – рядовой исполнитель, кстати, киллер, недостаточно квалифицированный.

– Логика присутствует, – согласился Лудонин. – Об этом свидетельствует, что в дальнюю поездку жертвы отправились практически невооружёнными. Ну а что же с третьим?

– Он полагал, что убежал достаточно далеко и спрятался в овраге, заросшим густым бурьяном. Я думаю, товарищ подполковник, туда легче будет подъехать на машине, идти пёхом километров пять-шесть.

– Далеко ускакал зайчик, а не спасся, – не сдержался Таранец, когда, прижавшись друг к другу на заднем сиденье, они – Каргин, Доронин и Хлебников, обнявший своего конфликтного дружка, – затряслись на кочках.

Лудонин с раскрытой схемой места происшествия восседал впереди.

– Илья Степанович! – поторопил Каргин следователя, когда наконец автомобиль добрался до приметного, заросшего кустарником оврага и все принялись разминаться, вывалившись из тесной кабины.

Тот послушно раскрыл чемоданчик и, выхватив оттуда пакетик, высыпал на широкую ладонь своего начальника с десяток гильз.

– Те же. Револьверные, – кивнул Лудонин и повёл глаза на вбитый возле оврага в твёрдую корку песка заструганный кол. – Это что за метка?

– Обратите внимание, товарищ подполковник, на глубокие и великоватые следы обуви. Несомненно, их оставил убийца. Ему лень было лезть в овраг, а может, он опасался других неприятных неожиданностей, например, удара ножа…

– Поджёг бы кустарник и дело с концом, – Таранец, хмыкнув, сплюнул в овраг.

– Что-то заставило его поступить по-другому, – возразил Каргин. – Возможно, опасался появления опасных свидетелей, времени уже немало затратил на двоих, а деревня с людьми не так уж и далеко.

– Дежурный, звоня мне, сообщил, что рано утром пастух выгонял стадо…

– Одним словом, – возвращая гильзы Доронину, продолжил Каргин, – убийца, выцеливая жертву, расстрелял весь барабан, а может, и два не пожалел, решил, что задачу свою выполнил сполна. Затем, опасаясь быть замеченным, не стал тащить труп к машине, а возвратился назад. Заволок тело второго убитого в кабину к однорукому, облил машину бензином и запалил, уничтожая следы.

– И всё же насчёт третьего версия ваша хромает, – не унимался Таранец.

Поджал скептически губы и Лудонин, явно дожидаясь реплики майора, но Каргин только пожал плечами и буркнул:

– Другого объяснения не нахожу. Кстати, никто из сбежавшихся из деревни третьего не обнаружил, хотя поиски случайно уцелевших предпринимались, но обнаружили его только мы.

– Ну хорошо, хорошо, майор, – вроде примирительно похлопал его по плечу Таранец. – Ты поделился бы, что тебе недобитый на ушко шепнул, когда его твой кудесник-эксперт оживил сказочным образом?

– Я уже обращал ваше внимание, товарищ подполковник, – отвернувшись от капитана к Лудонину, сдерживая гнев и подбирая слова, не спеша ответил Каргин. – Убийца, судя по отпечаткам ног, представляется мне физически крепким и довольно грузным мужиком, возможно, восточной национальности. Неслучайно уцелевший назвал мне одно лишь его прозвище – Каплун.

– Каплун? – захохотал Таранец. – Это же петух!

– Это кастрированный петух, – поправил, не улыбнувшись, Каргин. – Кастрат. Вот почему я полагаю, что убийца восточного происхождения. И, кроме того, товарищ подполковник, мне бы хотелось сделать вам заявление наедине.

– Здесь не может быть никаких секретов, – сухо отбрил тот.

– И всё же. Это очень важно, – Каргин обернулся к Хлебникову, Таранцу и Доронину. – Прошу меня извинить, товарищи офицеры.

– Хорошо. Я вас слушаю, – буркнул Лудонин, когда оперативники и следователь отошли.

– В карманах уцелевшего, кроме ножа, я обнаружил золотые монеты. – Каргин раскрыл ладонь, в которой тускло блистали три царских червонца.

– Империал, – взял в руки Лудонин одну из монет, – Двуглавый герб на одной из сторон, на другой – Николай Второй, бывший император и самодержец всея Руси. Хотя достоинством в десять золотых рублей, эта монета теперь представляет очень большую ценность. Настоящий империал! Интересно, как он попал к уголовнику?..

– Не могли ли монеты стать причиной убийства? – волнение вспыхнуло в глазах Каргина.

– Возможно, – задумчиво произнёс Лудонин, продолжая изучать монеты. – Возможно…

– Михаил Александрович! – прервал их разговор водитель Лудонина. – Глядите, машина райотдела возвращается. С одним шофёром.

– Это неплохо, – Каргин двинулся к подъезжающему газику. – Главное, какие известия привёз.

Лицо выскочившего из кабины шофёра раскраснелось от жары и ничего не выражало.

– Ну?.. Довёз? – шагнул Каргин навстречу.

– Довёз, Василий Иванович, – опустил тот глаза, – только на носилках он скончался.

– Что-нибудь ещё говорил?