только сломанные фонарные столбы и лес. Деревья окрашены в золотисто-желтый цвет. За ними выглядывала серебристая “арка”. Лучи солнца падали на нее, и она отсвечивала ровным золотистым цветом. Вентиляционные трубы одиноко стояли, смотря вдаль. Сама станция скрыта лесным массивом. До нее оставалось совсем немного, пару шагов.

Вечер наступал медленно. Темнело на два часа раньше, чем обычно. Темнота еще боролась с отблесками солнца, когда я увидела работников станции. Мужчины в защитных костюмах громко кричали, отдавая приказы. Работающие машины продолжали возводить “арку”. Вокруг нее глина вперемешку с землей.

Шум заполнял станцию.

Конечно же, в первые минуты на меня никто не обратил внимания. Я встала в тень, наблюдая, как экскаваторы своими большими ковшами собирают остатки глиняных масс. От огромной машины исходил слишком громкий звук. Он был как бальзам на душу – сильно устаешь от постоянной тишины Припяти.

С пару минут я наблюдала за работой людей, как услышала за спиной строгий мужской голос:

– Что ты здесь делаешь?!

Я обернулась, вздрогнув от неожиданности. Другие сотрудники станции внимательно смотрели в мою сторону. Краска смущения покрыла щеки. Владимир в своем белом защитном костюме напоминал альфа-самца. Аккуратно застегнутый воротник белой рубашки, руки в белых перчатках, респиратор на лице, белоснежная каска. В кармане рубашки бейджик с его именем и фамилией. Весь такой белый.

Вова сложил руки на груди, откровенно рассматривая меня.

Я сделала вид, что не замечаю его пристального взгляда, и отвернулась.

– Я пришла, чтобы полюбоваться станцией. Можно?

– Нельзя. – Володя сильно замотал головой. – Здесь радиация. Схватишь дозу – умрешь.

– Значит, выгонишь меня?! – гневно воскликнула я, уперев руки в бока.

– Нет, – спокойно ответил мужчина. – Ты все равно сюда вернешься. А я… В общем, пошли, поговорим.

Я удивленно взглянула на него, но Владимир уже пошел в сторону четырехэтажного здания.

– Здесь мы сможем спокойно поговорить, – объяснил он, не оборачиваясь.

Я кивнула.

Мы молча вошли внутрь и поднялись на второй этаж. Увидев медицинский кабинет, я покраснела – именно тут произошел неприятный инцидент. Но мужчину это не смущало. Он спокойно открыл дверь и впустил меня в комнату. Закрыл ее на ключ и указал на свободный стул рядом с компьютерным столом.

Я села. Володя присел напротив. Минуту мы молчали, уставившись друг на друга.

В кабинете стоял холодильник, которого я раньше не заметила. Вова достал из него двухлитровую бутылку газированной воды, тарелку с бутербродами и все это поставил на стол.

– Поешь, ты наверняка голодная.

Я неуверенно подвинула к себе угощение. Бросила мимолетный взгляд на собеседника. Тот так и не снял респиратор. Пока я жевала бутерброд, пыталась понять, что же Владимир скрывает. Может, считает себя некрасивым, поэтому всегда закрывает лицо? А может все намного проще – работа не позволяет?

– Что же ты все-таки делаешь в Припяти, а, девочка? – поинтересовался Володя.

– Я же сказала – город просит помощи, какой именно не знаю. Я лазила по домам, чтобы понять, в чем прикол.

– Поняла? – усмехнулся Владимир.

Я отставила стакан и посмотрела на него.

– Именно поэтому я здесь.

Вова не на шутку разволновался:

– Что случилось? Рассказывай!

Больно резанула слух чрезвычайная мужская забота, но я сделала вид, что не заметила этого.

– Я была в одном больничном помещении. Не знаю, как оно называется, но что-то странное и непонятное звало меня вниз, в подвал. – На глазах навернулись слезы. Я резким движением стерла их. Однако Володя повел себя странно – заботливо коснулся моего плеча, стараясь утешить. – Там… Там живет какое-то страшное чудище, человек без ног. Он рычал и пытался меня укусить.

Мужчина внезапно расхохотался.

Я обиженно надулась.

– В подвале медико-санитарной части живет страшное чудище? Ну ты удумала, мать! Я сто раз там был и не видел ничего подобного. В этом месте страшно фонит, не удивлен, что ты видела какого-то там монстра, – хихикая, заметил Володя.

– Я говорю правду! – насупилась я. – Мне стало так страшно, поэтому пришла сюда! Здесь можно успокоить нервы и прийти в себя. А еще халявно пожрать…

Я снова приступила к поеданию бутербродов.

Владимир, улыбаясь, покачал головой.

– Ты удивляешь меня все больше и больше, – тихим голосом произнес он. – Я совсем не удивлен, что ты видишь страшных чудовищ. Кажется, из тебя бы вышла неплохая фантазерка. Я столько раз бывал в Припяти и не видел ничего подобного. Это место плохо влияет на тебя, девочка. Тебе нужно покинуть этот город.

– Уж извини за грубость, но я сама решу, что мне делать! В этом городе я чувствую себя безопаснее! От людей только подвоха и жди!

Мужчина снова покачал головой:

– Плохого же ты мнения о людях, милочка. К твоему мнению, не все они плохие. Некоторые готовы душу дьяволу отдать за благополучие ближнего.

– Ну да, особенно если это касается денег. И какая разница – душу или близкого? Люди слишком жестоки друг к другу. Ты сам отлично понимаешь, о чем я. Эта чертова станция рванула не от слова божьего, а от человеческой глупости!

– Однако сами люди разгребали последствия. Жизнями платили за эту ошибку. Ликвидаторы – знаешь таких? Многие из них уже умерли. Огромная доза облучения приводит либо к тяжелой болезни, либо к мучительной смерти. И это страшно. Когда у тебя нет выбора… Когда на кону стоит жизнь многих невинных людей, не задумываешься о высоком.

– Какой ты умный, однако. Втираешь качественно. – Я фыркнула. – А сам же ты чего? Пришел сюда ради больших денег или ради сотни пустых жизней несчастных людишек? А?!

Владимир от возмущения вскочил, не выдержав. Я разговаривала с ним в грубой форме. Да, у меня было тотальное недоверие к нему, ибо не знала, что творится у него в мозгу. Мужчина долго сверлил меня взглядом, пытаясь понять, что со мной не так. Его прекрасные глаза без ресниц наполнились такой скорбью и болью, что я не на шутку испугалась. Прикусила язык и молчала, ожидая, что Володя в очередной раз скажет.

– Однако ты сама пришла сюда, потому что испугалась. Здесь