Служанка же выдала все, вплоть до подробностей о поцелуях, будто в насмешку над тем, что Энтони ни одного не досталось. Ничего, кроме досады, он из этого столкновения не вынес.

Ему бы забыть об этой встрече и сосредоточиться на насущных задачах, но разгадка докучливой проблемы в образе белокурой девушки не давала ему покоя. Она из другого мира, как и ее предшественники, служанка быстро сгорит без должной поддержки, ее персона не должна занимать мысли принца. И все же он обещал ей уроки. Надеясь на что?

Что они ее спасут?

* * *

Библиотека — это рай. Я смогла сполна оценить прелесть своего нового назначения после суток в обществе каминов. Никаких мозолей на руках, прощай, тяжелая работа. Всего лишь протереть полки от пыли, раз в день пройтись влажной шваброй по полу, вынести мусор — и свободна. Главное, следить вечерами, чтобы никто из посетителей не заходил со свечой: огонь поблизости от книг строго запрещался.

А вот пить и есть во время чтения аристократы любили, и им это не возбранялось, поэтому в мои обязанности входило содержание небольшого буфета в смежном помещении. Там я перекусывала между делами, и, если честно, была счастлива избавлением от трапез в обществе слуг. Не из-за снобизма, а по причине страха. Я отлично понимала свое положение чужой и опасалась травли. Любой мог попробовать выслужиться перед миссис Ривз через устроение каверзы для служанки-выскочки. Нет уж, лучше держаться подальше от чужих глаз в моем личном мирке, заставленном пыльными фолиантами.

Каждую свободную минуту я возвращалась к «Основам алхимии» и старательно перечитывала первую главу. Я выучила ее почти наизусть, но так ничего и не поняла. При мысли о реакции принца на мою бесталанность в животе сворачивался спиралькой неприятный холодок.

Я человек науки. Привыкла осваивать новые знания, сидеть до поздней ночи над непонятным. Но «Основы алхимии» загоняли меня в тупик. Если бы я не видела своими глазами, как эмбия Уилкокс и принц лечили с помощью потусторонних сил, я бы давно отбросила эту ужасную книгу, обозвав бредом сумасшедшего. Как можно было относиться иначе к следующим строкам:

Хоть сотню раз читай этот текст, раздумывая над каждым словом, смысла в нем никакого. Если это основы науки, то я Дюймовочка. Может, между строками зашифровано тайное послание, но его смысл от меня ускользал.

Оживление первых нескольких часов сменилось черной тоской. Я отправилась на розыски книги не столь зубодробительной и увлеклась романом о похождениях некоего Дри, парня любвеобильного и остроумного. Мне так хотелось убежать от реальности, что я очнулась, лишь когда в библиотеку вошел посетитель.

Бледный, черноволосый, с безупречной осанкой, он не обратил на меня никакого внимания. Прошел мимо увлекшейся чтением служанки, выбрал том с полки и углубился в изучение, время от времени делая пометки в блокноте.

Я покраснела и попыталась как можно тише вернуть на место фривольного характера истории Дри и ретироваться в буфет. Знакомиться со старшим принцем, а это был именно он, у меня не было никакого желания. О младшем служанки отзывались как о добряке, а на деле тот оказался опасным хищником. Старшего же боялись, и я желала держаться от него как можно дальше, чтобы никогда не испытать на себе его характер.

Вскоре двери библиотеки распахнулись, и в зал вошел Энтони.

— Так вот ты где, Ричард! Я ждал тебя в кабинете.

Старший принц удивленно обернулся, при виде младшего скривился, как от боли, и устало протер глаза.

— Я совсем забыл о нашей встрече.

— Где твой виз? Он обычно держит расписание в идеальном порядке.

— Я услал Дерека в академию. Слухи подтвердились, Палесдия заполучила алхимию. Я только закончил расспрашивать нашего шпиона. Наглецы активно готовят армию. Ты мне нужен во дворце, поэтому Дерек отправлен выяснять имена предателей, а главное, их род.

— Ричард, академия тот еще гадюшник. Чужому ничего не раскроют. Я бы справился быстрее и эффективней.

Старший принц тяжело вздохнул и потер виски.

— Она уже тут… Пророк темнит, но сроки поджимают и знамения сходятся. Мы не можем позволить себе лишиться шанса на главное преимущество.

Энтони хмыкнул и ткнул брата пальцем в предплечье.

— Хорошенькое мне оставили дело. Бегать за юбками, отдуваясь за всех нас, пока ты прячешься за спиной эмбии Фаулз.

— Нам необходимы ее рудники.

Энтони подвинул к себе книгу, которую изучал Ричард, просмотрел несколько страниц тома и удивленно спросил.

— Генеалогическое древо Эдомии? С чего бы, брат?

— Энтони, к тебе едут сваты из Эдомии. Они, видимо, осведомлены получше нас и предлагают сотрудничество против Палесдии. Об этом-то я и хотел с тобой поговорить.

Теперь Энтони устало потирал виски и кривился, будто наелся лимона. И мне тоже было откровенно неприятно слышать о сватах. Неужели младший принц женится так быстро… Я совсем не успела его узнать.

— Нет, Ричард. Мне и так претит строить из себя болвана, обхаживая провинциалок. О принцессе из Эдомии можешь забыть.

Ричард сверкнул глазами и ничего не сказал. Показал пальцем на страницу книги в невидимом для меня месте, наверняка указывая на определенного человека в генеалогическом древе.

— Я прекрасно помню, что однажды Богиня пришла оттуда. Но это было триста лет назад, и та королевская линия оказалась неудачной. Наследники потеряли трон, что уменьшает шансы на повтор эксперимента: Богиня не любит слабаков.

— Раз ты в этом уверен, Энтони, нам ничего не стоит завернуть послов обратно, даже не оставив на ночлег. И приветственный пир устраивать нечего. Как и стараться выведать побольше о планах Палесдии. Союзники же и вовсе ни к чему…

— Ладно, прекрати свою лекцию.

Энтони забарабанил пальцами по столешнице знакомым мне жестом, выдавая внутреннее беспокойство.

— Мы примем их с радушием, коего эдомские послы не видели уже двести лет, а все потому, что мы стали слабы, как никогда, раз лебезим перед варварами.

— Понимаешь меня с полуслова. И еще одно, — добавил задумчиво Ричард. — Слышал, ты увлекся служанкой? В личные дела не вмешиваюсь, но помни, что эту связь легко выставить в неприглядном свете, а тебя превратить в шута в глазах общества. Это само по себе неприятно, но главное — о Богине можем забыть. Ее могущество лишена чувства юмора.