суббота

Он был большим и блаженным. В школу приходил два раза в год: первого сентября и на последний звонок в мае. Подавал руку без слов и отправлялся к детишкам за шариками и цветами. Они охотно дарили, он искренне радовался, всем улыбался. Если собирался дождь, то после его улыбки даже намек на него пропадал. Мы его всегда ждали, без него уходило тепло из торжества наших линеек. Он обычно набирал в одну руку шарики, в другую цветы и незаметно исчезал. Однажды не явился, торжественность вымокла под дождем до последней нитки.

От жизни ничего не помогает, даже сон. Другой возможности не будет. Попытка одна – жить. Как? В одной руке шарики, в другой цветы.

воскресенье

Объявления взбесились. На столбах, на остановках, на подъездах бушует море телефонной бахромы. Люди умоляют людей о свидании с бывшими сумками, собаками, кошками, зонтами. Они готовы за них платить, вознаграждать, благодарить, гарантировать. Странные эти люди. Вещи уходят к вещам, собаки сбиваются в стаи. Подобным удобно быть подле. Прошлое не прощает. Объявления давно обошли по численности людей.

понедельник

В городе власть сменилась. Поговаривают, что и нашего начальника дни сочтены. Ладно, ближе к делу. Зарплата у нас никакая, а секретарша вчера о стол колготки порвала. С горя объявление в газету подала, мол, секретарь директора требуется. Неделю жил обычно: сам чай заваривал, цветочки поливал, приказы от руки писал. Необычайное произошло в понедельник. Звонок с самого утра, поднимаю трубку:

– Здравствуйте, вам директор требуется?

У меня горло перехватило. Можно же было вызвать, поговорить ладом. Понятное дело, я не пуп земли, но и пупырышек всякий, прежде чем выдавливать, спиртом смазывают.

– Алло. Вы слышите меня?

– Слышу.

– Вам директор еще требуется?

– Требуется.

– Подойти когда можно?

Телефон разрывало, трубка хрипела, под конец разбухла и затемпературила. Весь город на мое место потянуло.

– Разрешите?

– Входите. Вы по какому вопросу?

– У вас вакансия директора?

– У нас.

– А вы кто?

– Директор.

– А чего не работается?

– Зарплата не устраивает.

– Чем занимаетесь тут?

– Физико-математическим образованием.

– Терпимо, я до армии чуть техникум не закончил.

– Выгнали что ли?

– Нет, красных дипломов не хватило. Я посмотрел, тут у вас площади подходящие. Можно пару аптечных киосков открыть, салон косметический. Зал спортивный в наличии?

– Да.

– Вот вам и фитнес-клуб. Столовая существует?

– На втором этаже.

– Значит, будут свадьбы, будут и поминки. Знаете, я согласен. Заявление вам писать?

– Нет, с заявлением обращайтесь к учредителю, в городской отдел образования.

– Думаете, утвердят?

– Думаю, с руками оторвут.

Куда податься? Кому я нужен? Тридцать лет как фомка одним местом смахнул.

вторник

С утра все заметили, что на мне лица нет. Звонят непрерывно, а я рукой пошевелить не могу. Кто-то трубку все-таки поднял:

– Вам из редакции газеты звонят.

– Слушаю.

– Вы подавали объявление: «Требуется секретарь директора…»? – Было такое дело.

– У нас тут одна дура между «секретарем» и «директором» запятую поставила. Вы нас извините, ради бога.

среда

Живет на станции Бреды женщина одна. Работает в библиотеке, в которую почти никто не заходит. Пишет стихи и рассказы. У меня там бабушка моя жила. В память о ней стал спонсором автора со станции Бреды.

«Вот, скажем, произнесу: “До революции”, – и начинается где-то внутри “до”, “ре”. Дальше должна идти “ми”, а получилось “во”! и никакой “фа”, и вся соль лишь в этом противном “во”! И ни-че-”во”!»

четверг

Люди иногда интересуются, почему у меня морда грустью вымазана. Родился второго апреля. Народ нахохотался, а я опоздал на целые сутки. От того и печали по самые плечи. Но, однако, настроен неистово – насвистываю.

Есть люди, что собраны из деталей судей. Есть, что из адвокатов. Последние готовы оправдать любой свой грех. Их предел: «Невиновен по определению». От судей тошнит, от адвокатов рвать тянет. Осужден собой давно, от защиты еще раньше отрекся. Хорошим быть хочется с детства, но ни хрена не получается.

пятница

Родился в шесть утра, а вечером в город грачи прилетели. Вот уже столько лет живу, а в общество влиться не удается. Может, и салаты мне по этой причине не нравятся, и сложные гарниры не по нутру, букеты тоску навевают. Со стадностью у меня непорядок. Беда в том, что люди там людьми быть не хотят. Называют себя звездами эстрады или еще выше – мегазвездами шоубизнеса. Дома величают муравейниками, квартиры – норами. Тянет их обратно на круги Дарвина. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.

Если ты человек, не строй из себя акулу бизнеса и не попрошайничай. Партию медведей выдумали. Медведи и спят-то по-одному, и всё остальное тоже. Я вот рыбам завидую. Им ни пить, ни умываться не надо. Но молчу, чего об этом кричать на всяком углу. Понимаю, что фрукт, но в их компот влезать не намерен.

суббота

В школе со светом беда, все лампочки предпенсионного возраста. Плафоны, те давно на пенсии, трем их, моем, да разве старость соскребешь. Она со всех углов на детей таращится. Банки, налоговые, суды, прокуратура, главы администраций, депутаты дворцов под себя не жалеют. Почему у нас так детей не любят? Лошадей, собак обихаживают, а дети на правах дворняжек. Тут один депутат соседней школе часы настенные подарил, а они на второй день идти отказались.