знал, что мертв и единственное что ему осталось – это прихватить с собой как можно больше захватчиков. Но зрелище, как гибнет от рук какого-то мальчишки их легенда и гордость, сковало волю варваров и заставило дрогнуть. Пусть и ненадолго, но этого времени хватило, чтобы тагмы, вдохновленные подвигом Патара Туэдиша, ударили с новой, удвоенной силой. Мощным ударом они опрокинули нестройные боевые порядки варваров и, хотя харвены вновь и вновь бросались на тайларов, стараясь продать свои жизни как можно дороже, натиск их слабел, и вскоре большая часть варваров была перебита.

Та битва прославила каждого участвовавшего в ней воина. Но больше всех славы и чести досталось именно Патару Туэдишу, чей удар во многом решил исход боя. И каждый в армии знал это. И уважал главу телохранителей Великого стратига.

Пока они шли, несколько человек из встретившего их поискового отряда добежали до лагеря и успели всех предупредить. За воротами их уже встречал стройный ряд хранителей стратига в посеребренных кольчугах и оттесненных золотом остроконечных шлемах. Кроме них толпились различные военные сановники, командиры и просто солдаты, решившие лично поприветствовать своего полководца. А впереди всех стоял и сам листарг тагмы Элай Мистурия. Он был низкого роста, худеньким, но с заметным брюшком, сильно оттягивающим его красную тунику. Его поседевшие за сорок с лишним лет жизни волосы были коротко острижены, а небольшая бородка как всегда была уложена идеальным клинышком. Командующий тагмы выглядел взволнованным и слегка растерянным: он переминался с ноги на ногу и заламывал пальцы, а когда увидел стратига, то торопливо засеменил, путаясь в собственных ногах.

– Господин великий стратиг! Какое счастье видеть вас целым и невредимым!– голос листарга всегда напоминавший Скофе мурчание старого, разжиревшего кота, сейчас немного подрагивал и колебался. Похоже, командир тагмы был не на шутку взволнован происходящим.– Когда ваши люди прибыли и спросили о вас, я, признаться честно, перепугался до жути! Я уже был готов поднять всю свою тагму на ваши розыски… но тут меня настигли чудеснейшие вести о вашем появлении! Вы, вероятно, смертельно устали с дороги, но прошу вас, даже молю подождать немного. Я отдал поручения и сейчас вам готовят шатер, а мой личный повар уже…

– Не время для отдыха листарг,– перебил командира тагмы Лико Тайвиш.– Соберите всех фалагов и арфалагов в командирском шатре. Я хочу немедленно их видеть.

– А… конечно, конечно господин, как вам будет угодно,– растерянно промурчал командир.– Но могу ли я хотя бы предложить вам вина? У меня тут осталось весьма недурное латрийское.

– Можете. И я с удовольствием его выпью. Во время совета с вашими командирами.

Полководец уверенно зашагал в сторону большого шатра посередине лагеря, а явно сбитый с толку листарг засеменил следом. За ними же отправились Сэги, Патар Туэдиш, и несколько командиров, что были в толпе и слышали слова полководца.

– Я посылал вас за дичью, а не за главнокомандующим, воины. Не желаете ли объясниться? – раздался за спинами пятерых воинов знакомый голос.

Обернувшись, они увидели высокого и крепкого мужчину средних лет. У него были слегка поседевшие длинные волосы, ровно подстриженная борода, нос горбился от старого перелома, а левый глаз закрывала серая повязка. Но, несмотря на старые увечья, он не выглядел уродливо. Напротив, шрамы даже добавляли его лицу какой-то особой, суровой красоты.

– Ты уж прости нас Эйн,– обратился к старшему Мицан.– Мы честно пытались сделать всё как ты просил, но как-то само вышло. Обещаю, что в следующий раз мы обязательно приведем в лагерь кого-нибудь более пригодного для котла.

Эйн Аттория рассмеялся и обнял каждого из своих воинов.

– Рад видеть вас целыми и невредимыми. Судя по всему, дорога выдалась не простой.

– Мы столкнулись в лесу с разведчиками дикарей,– сказал Лиаф Щепа.

– С мальчишками,– поправил его Фолла Варакия.– С долбанными мальчишками, возомнившими себя солдатами.

Сказав это, он угрюмо побрел в сторону их палаток.

– Что это с ним? – удивленно спросил старший десятки.

– Да… как тебе сказать,– протянул Киран Альтоя,– Разведчики оказались харвенским молодняком. Совсем детьми еще. А ты знаешь нашего Фоллу. Вот он и принял все близко к сердцу.

– Ясно. Ну ничего. Отойдет. Так, вы должны рассказать мне все. И про харвенов, и про нашего полководца, да укроет его Мифилай нерушимым щитом, и как вы вообще с ним встретились!

И они рассказали. А потом, когда дошли до трех солдатских палаток, в которых они жили по трое и одной командирской, повторили свой рассказ за миской ячменной каши с солониной у общего костра для остальной части своей десятки – Эдо Фатафии, Басару Тригои и близнеца Арно и Амолле Этоя.

– Чудные дела творятся, Скофа. Совсем чудные. Не иначе как боги тебе знак шлют,– проговорил Эдо Старый, разглаживая бороду.

Хотя он был на год его младше, но выглядел совсем стариком: борода у него поседела, волосы почти полностью выпали, а те, что и оставались, он начисто сбривал. Бледно-серые глаза глубоко впали, отчего его и без того худое лицо напоминало обтянутый кожей череп. Во время разговора он слегка шепелявил – лет десять назад удар щита восставшего вулгра лишил его трех верхних зубов.

– Опять ты про своих богов талдычишь. Да тебе уже в каждом чихе провидение мерещится,– прогрохотал Басар Тригоя, прозванный в тагме Глыбой.

Хотя Скофа и считал себя крупным и здоровым мужчиной, этому исполину даже он не был и близко ровней. Басар был на голову выше и почти вдвое шире в плечах любого в тагме. Казалось, что боги, захотев вылепить двух человек, так и оставили свой труд единым целом, дав сверху еще и силы, хватившей бы с лихвой на пятерых. Все они хорошо помнили, как однажды Басар в одиночку вытащил увязшую в грязи телегу, потом удержал открытыми городские ворота во время штурма Бурека, а однажды одним ударом убил обезумевшую лошадь. В бою он был неистов и смел и в тагме его за это уважали. Но и побаивались тоже: у этого человека была темная сторона, что время от времени вырывалась наружу.

– А как ты еще это объяснишь? Чтобы вот так, пойти в лес, там сначала жизнь полководцу спасти, а потом еще и харвенов найти, за которыми мы вот уже три шестидневья гоняемся? Нет, тут точно боги вмешались.

– Ну, варваров то не я нашел,– скромно заметил Скофа, но Эдо с Басаром уже успели зацепиться языками. Их вспыхнувший спор был лишь очередным листочком, на густой кроне очень давнего спора, который эти двое вели без малого двенадцать лет, то забывая,