– Марджори, ты не расслышала меня? Он тонга.

– Да-да, я не глухая. Ну, раз он живет в Нукуалофе, то кем же ему быть еще?.. Эллен там будет жарко. Для того, кто вырос в идеальном климате, там слишком жарко, но это уже ее проблемы. И я так и не поняла, почему Анита расстроилась. Наверняка есть еще что-то, чего я не знаю.

– Да все ты знаешь! А может быть, и нет… Тонга не такие, как мы, они не белые. Они дикари…

– Ничего подобного! – Я привстала на кровати, оборвав то, что по-настоящему еще не началось. Секс и диспуты плохо совместимы. Для меня, во всяком случае. – Они самые цивилизованные люди из всех полинезийцев. Иначе зачем было бы ранним исследователям называть эти острова островами Дружбы? Ты когда-нибудь был там, Берти?

– Нет, но…

– Я была. Если бы не жара, это был бы просто райский уголок. И не спорь, пока сам не увидишь. Этот парень… Чем он занимается? Если он просто сидит и вырезает безделушки из красного дерева для туристов, я могу понять беспокойство Аниты. Это так?

– Нет. Но я сомневаюсь, что он сможет содержать жену. А Эллен не сможет содержать мужа, потому что все еще учится. Он – морской биолог.

– Понятно. Он небогат, а Анита… уважает деньги. Но он ведь и не будет нищим – он сможет стать профессором в Окленде или в Сиднее. Кроме того, биолог может здорово разбогатеть в наши дни. Он может создать какое-нибудь новое растение или животное, которое его озолотит.

– Дорогая, ты так и не поняла.

– Да, не поняла. Так объясни мне.

– Ну… Эллен должна была выйти замуж за кого-то из своих.

– Что ты хочешь этим сказать, Альберт? За того, кто живет в Крайстчерче?

– Мм… Это не повредило бы.

– За богатого?

– Не обязательно. Хотя большинство удачных браков – те, которые с финансовой стороны не слишком однобоки. Когда полинезийский парень женится на белой наследнице приличного состояния, это за версту пахнет…

– А-а-а, вот оно что! Стало быть, он без гроша в кармане, а она только что получила причитающуюся ей долю… Да?

– Нет… Не совсем… А, черт, ну почему она не могла выйти за белого? Не для того же мы ее вырастили…

– Берти, что за чушь? Ты говоришь прямо как датчанин о шведе. Я думала, в Новой Зеландии давно покончили с этим. Помню, Брайан объяснял мне, что маори и в политическом, и в социальном смысле полностью равноправны с англичанами.

– Никто с этим не спорит. Но тут… другое дело.

– Наверное, я отупела, – сказала я (а может, это Берти отупел? Маори – полинезийцы, тонга – тоже, так какого же?..) и оставила эту тему. Я проделала весь путь из Виннипега не для того, чтобы обсуждать достоинства своего зятя, которого я и в глаза не видела. «Зятя»… Как странно. Меня всегда умиляло, когда кто-нибудь из детишек называл меня не Марджи, а «мама», но… Я никогда не представляла себе, что у меня может быть зять.

Однако по закону Новой Зеландии он был моим зятем… А я даже не знаю, как его зовут!

Я постаралась утихомириться, ни о чем не думать и дать возможность Берти доказать, что мне тут рады, – он в этом смысле очень неплох. Прошло немного времени, и я уже вовсю показала ему, как я рада, что я наконец дома, и… неприятная прелюдия была позабыта.

На следующее утро, еще лежа в постели, я решила не начинать самой разговора об Эллен и ее муже, пока кто-нибудь другой не заговорит об этом. В конце концов, я не могу судить обо всем, пока не узнаю всех подробностей. Я не собиралась оставлять эту тему… Эллен ведь и моя дочь тоже. Но торопиться не стоило. Пусть Анита успокоится.

Однако никто об этом не заговаривал. Ленивые золотые денечки следовали один за другим, и я не стану их описывать, потому что вряд ли вас заинтересуют дни рождения и семейные пикники, – все это очень дорого мне, но у постороннего вызовет лишь скуку.

Мы с Викки отправились в Окленд – в ночной поход по магазинам. Когда мы остановились в «Тасманском дворце», она сказала:

– Мардж, ты можешь кое-что сделать для меня? И никому ни слова?

– Конечно, – кивнула я. – Надеюсь, что-нибудь пикантное? Дружок? Или сразу два?

– Если бы у меня объявился хоть один, я бы тут же поделилась им с тобой. Нет, это поделикатнее. Я хочу поговорить с Эллен, но мне не хочется ссориться из-за этого с Анитой. Здесь у меня впервые появился шанс все устроить. Ты можешь забыть потом об этом? О том, что я говорила с ней?

– Не совсем, потому что я сама собираюсь с ней поговорить. Но я не стану ничего рассказывать Аните, если ты этого не хочешь… Вик, в чем дело? Я знаю, что Анита расстроена из-за брака Эллен, но… Что ж она, ждет, что и все остальные не станут даже разговаривать с Эллен? С нашей собственной дочерью?

– Боюсь, что сейчас это ее дочь. Анита… Она сейчас не очень способна здраво рассуждать, понимаешь?

– Похоже на то. Ну, я лично не позволю Аните отлучать меня от Эллен. Я бы позвонила ей раньше, но не знаю ее номера.

– Я ей сейчас позвоню, а ты запишешь. Следи внима…

– Стой! – Я схватила ее за руку. – Не трогай терминал, ты ведь не хочешь, чтобы Анита узнала об этом.

– Ну да. Потому я и звоню отсюда.

– И звонок будет включен в наш счет за номер в отеле, и ты оплатишь его кредиткой Дэвидсонов, и… Анита все еще проверяет каждый счет, который приходит в дом?

– Проверяет, конечно… Ох, Мардж, я такая дура!

– Нет, ты просто не умеешь врать. Анита не станет возражать и сетовать на дороговизну, но она обязательно заметит по коду, что это был международный звонок. Мы можем зайти на главпочтамт и позвонить оттуда – за наличные. Или проще, – мы заплатим моей карточкой, и счет вообще не попадет к Аните.

– Ну конечно! Мардж, из тебя получился бы первоклассный шпион!

– Вряд ли, это слишком опасная профессия. Но у меня есть навыки, когда-то мне приходилось водить за нос мою мать… Давай не будем терять времени и сходим прямо сейчас на почту. Слушай, Вик, что там с этим мужем Эллен? У него две головы или как?

– Нет, он – тонга. Ты не знала?

– Да знаю я! Но тонга не заразные, и, в конце концов, это дело Эллен. Ее личные проблемы, если они вообще есть. Хотя лично я никаких проблем тут не вижу.

– Ну… Анита очень переживает. Конечно, раз уж дело сделано, ничего не остается, кроме как делать вид, что ничего не случилось, но… Смешанные браки всегда кончаются неудачей, особенно если девушка выходит замуж за парня, который ей не ровня, как это сделала Эллен.

– «Не ровня»? Все, что мне о нем известно, это то, что он тонга. Тонга – высокие, красивые, гостеприимные и примерно такие же смуглые, как я. По виду они ничем не отличаются от маори. Что бы случилось, если бы этот молодой человек был маори? Из хорошей семьи, с первого каноэ… Богатый землевладелец и так далее…