прогнал по всей базе, когда у Двиренов и их родственников не нашел. Есть совпадения?

– Угу. Одно… – Воцарилась пауза, теплые пальцы легли на плечо. – Ты. Пятьдесят процентов. Если отразить зеркально в двух плоскостях. Представил? Вот то-то и оно, сам мозг наизнанку вывернул, а по части выворачивания мозгов…

– Специалист? Какого хрена ты делаешь?

– Поправляю. Сползло же. А тебе претит шмыгающий нос.

– Штраф за домогательства знаешь какой?

– Я вообще-то в отпуске. Я, можно сказать, полгода живых не видел и мне интересно. А ты зануда.  

– Выметайся. Нет, погоди, разбуди ее.

– Сам буди. Меня тут уже нет. Мне еще отчет писать. Официальный.

…

…открыла глаза, а все уже закончилось. Почти. Я была свободна, светна Левин помогла сунуть чуть озябшие руки в рукава наброшенного сверху балахона и подняться. Подала еще один балахон, похожий на ее платье, только черный, ловко убрала мне волосы под грубый темный платок, выдала мои собственные чулки и ботинки. Хотелось бы еще и белье. Или трость. Лучше трость. С ней я чувствую себя уверенно даже без белья. 

– И куда меня теперь?

– Светен Арен-Фес сказал в храм.

Светен сказал в храм, значит в храм. Всеотцу не важно, есть на мне белье или нет. Главное, чтобы душа на месте была. Хоть какая.

3.6

Ушли мы недалеко. Чуть дальше по гулкому пустому коридору. Светна оставила меня в комнате, похожей на допросную, и велела ждать. Заскучать я не успела. Переваривала не то подслушанный разговор, не то сон наяву. Специалисты… Не ясно, что за плоскости они там мысленно отражали, но горизонталями моими полюбовались и даже обсудить успели помимо прочего. Я покосилась на обсуждаемое, но в обширных складках служительниц света все богатство где-то потерялось. Зато нашлось другое, причем все и сразу. Вернувшаяся светна Левин протянула сверток с моей одеждой и даже трость. Ну вот… а все так интригующе начиналось.

Странная женщина. Неужели сразу нельзя было принести? Или им нужно было быстренько именно ту пыточную освободить для следующего клиента?

У меня в голове все перемешалось, столько раз мы сворачивали, пока не вышли наружу, оказавшись у храмового комплекса, прямо напротив посыпанной серым гравием дорожки, ведущей к крыльцу в три широкие ступени и огромными двустворчатыми дверями. Эти огромные двери отворялись не часто, только по значительным событиям. Для прочих обычных дней существовали еще одни, повторяющие первые формой и врезанные в них, как кукла-матрешка. Дверь в двери.

Светна пропустила меня вперед. Пока шли, она поджимала губы и всей поверхностью лица выражала недовольство скоростью моего передвижения. А у меня просто чулок в ботинке съехал и пятку натер. Теперь я хромала на обе ноги. Равно как мои познания в божественной иерархии. Вот этот тип в балахоне, венчающий храм, с жутковатой косой в одной руке и вытянутой и повернутой ладонью вниз другой – Пастырь. Белая птица у него на плече, помесь стервятника и ворона – Ловец душ. Есть еще Отец. А вместе они – Изначальный Свет. Ничего не напоминает? Как шахматы. Фигуры одинаковые, если папу с мамой в расчет не брать, только выкрашены иначе.

Невероятно огромный слепяще белый гулкий зал. Высокий белый свод, скрытый в жемчужном сияющем мареве. Почти в конце – грубо обтесанный кусок белого камня, а на нем – обломок, похожий на кусок лезвия гигантской косы. Это какое-то чародейство, не иначе, потому что как объяснить, что я, стоя почти на пороге зала, так подробно видела алтарь, над которым мощно и ровно пульсировал сгусток света, будто гигантская шаровая молния. За ним угадывались абрисы пафосного трона, тоже белого. На светлом мраморном полу распростер крылья огневран. Мозаика была выполнена так искусно, что плотные белые перья с тлеющей кромкой, казались настоящими. Искры поднимались вверх и таяли. Серпы крыльев кончиками касались алтарного камня, глаз мозаичной птицы в центре зала смотрелся алой раной.

– Это та, о которой просили? – прошелестел голос. Служитель был в белом и терялся на фоне всего остального, хотя стоял довольно близко.

– Да, – ответили за моей спиной, я обернулась и обнаружила, что светны Левин нет, а есть инквизитор, который меня допрашивал, и мой личный надзиратель.

Подкрался мрачной тенью. Молча потребовал ему трость отдать и глазами на алый круг указал. Всем бы такие выразительные лица – в словах бы вообще нужды не было. Или просто наше взаимонепонимание на новый уровень вышло?

Меня хватило ровно на один шаг, дальше под ногами начинались мощные птичьи лапищи с хищно загнутыми алыми на концах когтями. Я замерла, но чья-то рука подтолкнула в спину. Сердце трепыхнулось, источник над алтарем брызнул светом, распадаясь на вращающиеся кольцом золотые знаки, я ясно увидела пустующий белый трон, и мир словно выцвел.

Я, совершенно одна, стояла в том же месте и в таком же зале, только вместо белого был черный. Черные стены, черный грубо обтесанный каменный алтарь, темный источник над ним, и на полу – черный ворон с серпами крыльев и огневеющими по краю мозаичными перьями. Сгусток мрака над алтарем выгнулся аркой и сквозь нее с серой ленты дороги…

…на серую после недавнего дождя ленту дороги шагнул долговязый тип в длинном пальто, предостерегающе вздернул руку, но рукой мчащийся автомобиль не остановишь, особенно когда тормоза старые, резина лысая, и бросившаяся в лобовое стекло птица с растопыренными когтями закрыла обзор. Выстрелом лопнула шина. Паника. Руль дернулся совсем не в ту сторону, а ограждение у моста – сплошная условность. Мгновение невесомости. Удар. Нечем дышать…

И мне опять эту дрянь в лицо суют!

Я дрыгнулась, пытаясь увернуться от тошнотворного запаха и приложилась головой об пол. А может еще раньше приложилась – в голове гудело и, судя по ощущениям, на затылке наливалась шишка. Зал был пуст и светел. Никаких подозрительных типов в черном. Разве что ведьмак.

– И часто вы в обморок падаете? – поинтересовался Пешта, поднимаясь с колена и протягивая мне мою трость вместо руки.

– Вижу вас и устоять не могу, – съязвила я, принимая сомнительную помощь.

– Вы ели что-нибудь?

– Это предложение?

Он просто развернулся и направился к выходу. Я молча пошла за ним в полной уверенности, что он уверен, что я за ним пойду. Спустя минут десять в крошечной на два столика кафешке мне был щедро предложен крепкий сладкий чай и бутерброд. С колбасой.

– Их на самом деле два? Храма?