— Что случилось?

— Видение. Часть обряда посвящения, — поднимаясь, коротко ответил Годард. — Кара нашла зал инициации.

Вот опять! Разговаривают так, словно вместо меня тут манекен сидит!

— Благодарю за заботу, Ваша честь, но я, к слову, и сама могу ответить на ваши вопросы, — сердито отметила я.

Брови Себастьяна дрогнули, и лицо приняло более мягкое выражение.

— Прости, Кара, — произнес он. — Не хотел тебя обидеть.

«Однако, прогресс, — мелькнула мысль. — Простые и понятные извинения. Безо всяких „если“ и „возможно“.

Пожалуй, скоро мы сможем находиться в обществе друг друга дольше десяти минут и не разругаться вдрызг».

— Годард, будь любезен, оставь нас, — тем временем попросил Себастьян. — Я хочу поговорить с Кариной наедине.

Однако оборотень уходить не спешил.

— Видите ли, Ваша честь, у меня приказ не оставлять Видящую одну, — осторожно произнес он.

— Так Кара и не останется одна. Я буду рядом. — Ян вновь нахмурился. — Или ты сомневаешься, что я способен ее защитить?

Вопрос был поставлен так, что ответить положительно Годард просто не мог. Оборотню пришлось подчиниться, однако из гостиной он выходил с явным нежеланием.

— Как ты? — едва закрылась дверь, уже гораздо мягче спросил Себастьян.

Теперь в его глазах читалась искренняя забота, даже нежность. Это было столь непривычно, что я на мгновение растерялась от такой метаморфозы и с запинкой пробормотала:

— В порядке.

Он подошел ближе, так, что я почувствовала знакомый запах горьковатого парфюма.

— Я хочу поговорить о нас, — тихо произнес Ян.

— Э-э, так, вроде, уже выяснилось, что я не беременна…

— Это не важно, — перебил он. — Главное, это то, что ты…

Внезапно скрипнула дверь, вновь являя нам улыбчивого Годарда. Себастьян осекся.

— Прошу прощения, — с самым невинным видом произнес оборотень. — Скоро обед, и я хотел узнать у Кары о ее пожеланиях.

— Мне все равно, — слегка удивленная такой педантичностью, заверила я.

— В таком случае, надеюсь, ты не откажешься от супа с клецками и рыбы в маринаде? — уточнил он.

И, получив мое согласие, исчез в коридоре.

— Гх-м, так вот, — Себастьян кашлянул. — Мне нужно знать, что ты ко мне…

— Еще раз извините! — опять прервал его заглянувший Годард. — Кара, я забыл уточнить насчет десерта. Тебе пирожные заказать, или фруктовый салат? Или, может, какието еще пожелания будут?

Пожелание у меня в этот момент было только одно — чтобы излишне назойливый оборотень как можно быстрее исчез и больше не мешал нашему разговору. Однако пришлось вежливо улыбнуться и в очередной раз сообщить Годарду о том, что я готова съесть, что угодно. Да, пирожные подойдут. Да, можно и шоколадные, это не важно.

На этот раз после ухода моего «няня» Ян несколько секунд хмуро посверлил взглядом злосчастную дверь, и лишь потом вновь попытался продолжить разговор: — Кара, я хотел бы понять, сможем ли мы вместе…

В дверь снова постучали.

— Да какого ж Хаоса! — не выдержав, ругнулся Ян. — Кто там еще?!

— Прошу прощения! — раздалось в ответ, и в гостиную с самым счастливым видом проскользнул незнакомый мне нивергат. — Уверяю вас, я ненадолго. Понимаете, буквально полчаса назад забыл тут свою книгу, — пояснил он, суетливо принимаясь рыскать вокруг нас. — Где-то она здесь лежала… вы не видели? Толстая такая, с синей обложкой?

— Нет! — рыкнул Себастьян.

— Н-да, вот и я не вижу, — пробормотал оборотень. — Надо же. Значит, все-таки не здесь оставил. Еще раз извините.

Хорошего дня.

Он направился к выходу, но едва перешагнул порог, как в гостиную заглянул новый нивергат. Этому оборотню срочно понадобилось забрать комплект бокалов из местного бара для какого-то торжества.

Потом в очередной раз возник Годард, теперь с уточнением, что я буду пить.

— Мне все равно! — выпалила я, начиная закипать.

Было совершенно ясно, что все это делается только с одной целью: не оставлять нас с Яном наедине.

Понял это и сам Себастьян. Поморщился, с досадой вздохнул, но разгонять нивергатов, усугубляя отношения, не стал, как и менять помещение для разговора. Очевидно ведь — в покое нас все равно не оставили бы. Вместо этого тихо уточнил: — Когда ты вернешься в академию?

— Утром в понедельник, — ответила я, сжимая кулаки от столь бесцеремонного вмешательства нивергатов в мою жизнь.

Вот чую, наверняка их папа подговорил!

— Значит, поговорим в понедельник. Хорошего отдыха, Кара.

Губы обжег легкий поцелуй, а затем Ян активировал нонгат и покинул негостеприимное убежище.

Меня же за дверью поджидал Годард в компании еще нескольких нивергатов, приготовившихся, судя по всему, к очередному внезапному, случайному и совершенно неотложному визиту в гостиную. Придав своему лицу выражение крайнего неодобрения, я молча прошествовала мимо. Уж лучше в академии сидеть, чем под надзором десятка соглядатаев, решивших за меня, с кем я имею право разговаривать, а с кем нет!

— Кара…

— Я к себе! — полным неодобрения голосом перебила я Годарда. — Надеюсь, хотя бы с книгами и зеркалами мне дозволено находиться наедине?

— Ты все не так поняла, — заоправдывался тот.

— Как сказал бы ваш Глава — стыдно воровать чужую фразу, — скривилась я и, обойдя поджавшего губы Алекса, направилась в свою комнату работать над многострадальной курсовой.

Однако сосредоточиться не получилось — мысли постоянно возвращались к Себастьяну. К его мягкому голосу, заботе, которые он проявлял даже несмотря на отрицательный вердикт доктора Мервуда о моей беременности. Эх, вот если бы не его излишне категоричный, не терпящий компромиссов характер!

В общем, вернуться в рабочее состояние получилось только после обеда, ибо от вида заботливых оборотней романтический настрой пропал совершенно.

К конспектам я приступила в самом боевом настроении, так что начать решила с соответствующей книги — хроник столетней войны.

Интересно, все-таки, что заставило одного из Хранителей мира желать его уничтожить? Почему Возмездие пошел на поводу у своих эмоций?

Но ответов в книге, увы, не было. Попадались лишь стандартные фразы об охватившей Возмездие зависти к соправительнице.

В комнате я просидела до самого ужина, во время которого, на удивление, вновь появился отец. Причем принялся так внимательно расспрашивать меня о самочувствии и рационе, что даже подозрительно стало. А не скрыл ли доктор Мервуд какую-то болезнь?

Услышав, что чувствую я себя вполне нормально и питалась правильно, отец довольно улыбнулся. Однако улыбка эта тотчас пропала, едва он узнал о появлении Верховного судьи. В глазах отца промелькнуло крайнее недовольство, но он быстро взял себя в руки и спокойно попросил: — Кара, пожалуйста, держись от него как можно дальше.