— Логично, — кивнул Борзунов.

— Рад, что в этом вопросе мы достигли взаимопонимания, — подытожил Шторгин. — А теперь вы можете попрощаться со Станиславом и спокойно ехать по своим делам. Если возникнет необходимость, я сам с вами свяжусь.

Он поднялся и направился в кабинет, а Борзунов остался на месте. Минуту спустя к нему присоединился Крячко.

— Как все прошло? — поинтересовался Стас.

— Какого черта вы устроили в кабинете? — понизив голос, сердито спросил Борзунов. — Мы ведь четко все обговорили.

— Подумал, что так будет безопаснее, — спокойно ответил Крячко. — Директор решил, что я не в себе, ведь так?

— Естественно. Он прямым текстом заявил, что ваши болезни мнимые. Теперь вас будет наблюдать психиатр.

— Этого я и добивался. Зато в случае, если меня застанут там, где не должно, все спишут на расстройство психики, а истинная причина так и останется секретом.

— Так вот чего вы хотели добиться? Почему же сразу не сказали?

— В голову не пришло, — пожал плечами Стас. — Лучшие планы всегда возникают экспромтом.

— Неприятная новость, — перешел к делу Борзунов. — У вас не будет связи ни со мной, ни с Гуровым. Мобильниками пользоваться здесь запрещено.

— А вот это хреново, — протянул Крячко. — Связь мне нужна.

— Я могу приезжать к вам в любое время, но Шторгин предупредил, чтобы этим не злоупотребляли.

— Что-нибудь придумаем. Дайте мне два дня, потом приезжайте за отчетом.

— Хорошо, так и сделаем, — согласился Борзунов. — Постарайтесь за это время не вляпаться в неприятности. Этот человек мне может еще понадобиться.

— Кстати, хотел спросить, что связывает вас и Шторгина? Не знал, что вы приятели.

— А мы и не приятели. Деловое общение. Когда-то я помог ему, теперь он помогает мне.

— А как же все эти Милочки и Любочки?

— Это как раз и была моя часть сделки. Девочкам нужна была квалифицированная медицинская помощь, Шторгину нужны были спонсоры. Отец девочек согласился помочь, я устроил встречу. Вот и все.

В коридор вышла медсестра. Она подошла к мужчинам и сообщила, что палата для господина Крячко готова. Борзунов проводил его до палаты, помог разложить вещи из дорожной сумки, попрощался и ушел. Медсестра предупредила, что через тридцать минут назначен первый осмотр, и тоже ушла, а Стас принялся обживаться на новом месте.

В первую очередь он выглянул в окно. Оно выходило в сад, и вдалеке виднелся забор. Попытался его открыть, но фрамуга не поддалась. Решеток на окнах не было, видимо, поэтому администрация решила обезопасить себя, заблокировав оконные запоры. Санузел был прямо в палате. Небольшое помещение с раковиной и унитазом. Душевой кабины не было, из чего Крячко сделал вывод, что помывочные дни в клинике проводятся по расписанию. Открыв дверь, он высунулся в коридор и осмотрелся. Коридор был длинный, с одной стороны доходил до глухой стены, с противоположной сворачивал в соседнее крыло. Палаты располагались в шахматном порядке по двум стенам. Стас насчитал шестнадцать дверей. Номера на табличках отсутствовали, вместо них в прозрачные кармашки были вставлены цветные карточки с именами пациентов. Вернувшись в палату, он заглянул в шкаф. На верхней полке лежало одеяло, чуть ниже — тонкий плед, больничный халат и тапочки. Остальные полки пустовали, на них Стас и разместил свои вещи. На стене висел телевизор, но пульта он не нашел. Решил спросить о нем медсестру, когда та вернется, завалился поверх покрывала на кровать и закрыл глаза.

Некоторое время спустя за ним пришли. Не медсестра. Высокий представительный мужчина. Он назвался доктором Радукевичем, предложил звать его Николаем Николаевичем и велел следовать за ним. Крячко подчинился. Они прошли по коридору до поворота, там оказалась лестница и стеклянная дверь в соседнее отделение. Спустившись с доктором на первый этаж, Стас оказался в точно таком же коридоре, только дверей на этот раз было меньше. Они вошли в третью слева. Это был кабинет, совмещенный с процедурной.

— Мы пришли, — сказал Николай Николаевич. — Занимайте любое кресло, будем знакомиться.

Крячко подошел к тому, что у входа, передвинул его к окну и сел, замерев на месте. Доктор Радукевич молча наблюдал за ним, затем выдвинул один из стульев, поставил его на расстоянии вытянутой руки от кресла Крячко, сел и спросил:

— Вам удобно?

— Да, — ответил Стас.

— Это хорошо, потому что беседа нас ждет долгая, — едва заметно улыбнулся Радукевич и продолжил: — Итак, ваше имя мне известно. Вам мое тоже. Как предпочитаете, чтобы вас называли? Полным именем или сокращенным?

— Да без разницы, мне главное, чтобы вы меня вылечили, — заявил Крячко. — Устал я от больниц, от разговоров про мои недуги, от постоянно меняющегося лечения.

— Понятно. Я буду называть вас Станиславом. Что ж, приступим.

— А можно я буду обращаться к вам «доктор»? Николай Николаевич слишком длинно, — перебил Крячко. — Или Радукевич. Это тоже короче.

— Лучше «доктор», — разрешил Радукевич.

— Хороший выбор! — радостно заявил Крячко. — Радукевич звучит как-то ненатурально. Будто реклама по телевизору. Доктор Радукевич избавит вас от ста недугов. Обращайтесь в клинику Радукевича, здоровье вам обеспечено. Похоже?

— На что похоже? — уточнил Радукевич.

— Ну, на телевизионную рекламу. Там ведь так говорят. Иногда голос бывает красивый, а иногда гнусавый или как из-под подушки. И как только с такими голосами в дикторы попадают?

— Любите смотреть телепередачи?

— Кто же этого не любит. Вот вы, например, телик смотрите?

— Когда бывает свободное время.

— Наверняка предпочитаете научно-популярные, где всякие ученые выступают. Я угадал?

— По настроению, — ответил Радукевич. — А вы, Станислав, какие передачи любите?

— Вопрос с подвохом? — прищурился Крячко.

— Почему вы так решили?

— Ну, как же. Вы же доктор, ведете со мной беседу не для удовольствия. Вот я сейчас признаюсь, что любимая передача у меня про доктора Малахова, и вы сразу сделаете вывод: Стасик наш того, свихнулся. Насмотрелся передач про разные болезни, вот ему и мерещится то, чего нет.

— Давайте оставим проблемы телевидения. Вернемся лучше к насущным вопросам. Что вас беспокоит? — спросил Радукевич.

— В принципе или в данный момент времени? — уточнил Стас. — Если в общем, то меня беспокоит проблема глобального потепления. Об этом часто толкуют по «ящику». И еще распространение оппозиционных движений, разгулявшиеся крайне радикальные политические платформы. А еще…

— Довольно, это вы сможете обсудить с нашими пациентами на общих прогулках, — поморщился Радукевич. — Меня интересует состояние вашего здоровья.