– На самом деле управление довольно простое, если корабль не сбоит, – продолжил Александр. – Стоит знать, как и что работает, представлять себе нашу галактику, но в том, что касается навигации, системы упростили для идиотов. Дай руку.

Очень нехотя, уже зная, чем обернется это прикосновение, я протянула руку. В сравнении с моей совсем небольшой ладошкой рука Александра казалась слишком грубой и, пожалуй, слишком сильной. По телу словно пробежали крошечные разряды тока, от того места, где кожи коснулись его пальцы, распространилось щемящее душу тепло. А еще вместе с этим безумно приятным ощущением, вызванным исключительно действием татуировки, пришел неясный и даже иррациональный страх, что стоит ему сжать пальцы чуть сильнее, и мои кости хрустнут безо всякого сопротивления.

– Я нашел координаты, вывел их на монитор и немного подкорректирую.

Моими пальцами мужчина коснулся прохладной панели. Цифры на ней изменились.

– Вот здесь мы выйдем из прыжка. Теперь осталось передать координаты кораблю. Вон тот экран – навигационная система. Пересылаем ей координаты…

Еще одно движение, вверх и влево. На одной из частей экрана появляются уже знакомые цифры.

– Подтверждаем. Здесь нужна идентификация пилота. Система сканирует сетчатку и отпечатки пальцев… ну или лап, смотря кто за штурвалом. И все. Начинает готовиться к прыжку.

– Довольно просто.

– Да, автоматика сейчас на уровне. Бывает, она отказывает, и корабль приходится вести вручную. Это сложнее, приходится держать реальный штурвал, следить за системами, а иногда даже стрелять.

Пауза затянулась, корабль что-то там считал, мигал предупреждениями и символами, а мы сидели перед экранами и словно зависли, не решаясь прервать касание. Я мягко высвободила руку и отвела взгляд.

Как сложно сейчас и насколько сложнее будет потом. Или наоборот, проще?

Звезды на экране взорвались сверкающим бесшумным фейерверком. Я словно заглянула в калейдоскоп, буквально на секунду перед тем, как россыпь бриллиантов по черному космосу сменится тьмой.

Последовал толчок, совсем несильный.

А затем вдруг раздалась вспышка, осветившая мостик. Во второй раз меня буквально бросило на ремни и страшно было даже представить, что случилось бы, если б я оказалась не пристегнута.

– Что это?!

Голос мне не принадлежал – хриплый, еле слышный, чужой.

– Нас ждали, – пробурчал Александр.

Теперь я воочию увидела, что такое штурвал и каково это – управлять таким кораблем вручную. С моей стороны это напоминало стремительную сцену из научно-фантастического фильма, а вот Александр был предельно сосредоточен.

Еще несколько вспышек мелькнули где-то на периферии.

– В нас стреляют? – посетила меня нехорошая догадка.

Судя по всему, да.

Я не успевала следить за руками мужчины, он одновременно и удерживал штурвал, и что-то набирал на панели. Звезды снова пустились в пляс так неожиданно, что я ощутила головокружение. Затем темнота.

И… планета. Так близко, что перехватило дыхание. Красивая, серо-синяя, с темными, даже, я бы сказала, грозовыми облаками.

Корабль тряхнуло, Александр выругался. Этому выражению сыворотка не обучила, но по интонации понять смысл не составило труда. Корабль входил в атмосферу резко и стремительно, а когда оказался в верхних слоях, я вдруг очень четко ощутила разницу между искусственной гравитацией в космосе и реальной – в атмосфере неизвестной планеты.

Меня затошнило, и пришлось закрыть глаза.

– Потерпи, Брилли, мы смоемся через грозу.

Ничего, кроме темных плотных облаков, не было видно, и я не понимала, как Александр ориентируется в пространстве. Все силы уходили на то, чтобы успокоить колотящееся сердце и тошноту.

Когда корабль более-менее перестало мотать, Александр достал откуда-то снизу бутылку с водой, и я с жадностью выпила почти всю.

– Здесь всегда такая погода? – спросила, удивленно рассматривая на экране сверкающие молнии и причудливые завихрения черных туч.

Ответ, который мне подарил мужчина, показался странным:

– Понятия не имею.

– А… – Я открыла рот.

Что спросить в первую очередь?

– Это не та планета, на которой мы должны были сесть?

– Нет, – явно нехотя ответил Александр. – Соседняя.

– Соседняя? – ахнула я. – То есть… та самая, о которой вы ничего не знаете?

Он вдруг развеселился, хотя, как по мне, ситуация совсем не располагала!

– Ну, почему же ничего. Кое-что знаем. А теперь узнаем еще больше и, судя по тому, что корабль охотника тоже садится, устроим здесь небольшой переполох.

– Надо все-таки придумать тебе прозвище, – задумчиво пробормотала я.

Потому что не может человек с красивым и гордым именем Александр веселиться в такой ситуации. А вот Шурик… нет, Шуриком нельзя, это совсем не сексуально. Саша… как-то ласково слишком. Короче, гад невкусный только и делает, что ржет.

Остаток времени до полной посадки я провела в совершенном, искреннем и полном обалдении.

* * *

Повестка дня меняется, и теперь главный вопрос – как объяснить императрице, что они сели на запрещенную планету и в скором времени устроят здесь догонялки со стрелялками. В том, что рано или поздно ему придется встретиться с охотником, Александр не сомневался. Только бы местных не зацепить, а еще лучше не спалиться, и тут всплывает первое преимущество наемника: у него такой задачи нет. Летай себе где хочешь, твори что вздумается, только задание выполни.

А у него и сохранение аутентичности диких миров, и очаровашка Брилли, которую никак нельзя никому отдавать. И потому, что не заслужили, и потому, что кто же, если ее заберут, будет так круто пробовать новые блюда из его рук и хмуриться, чтобы скрыть удовольствие от прикосновения?

Больше, чем преследование и упрямство Кноринга, Александра бесило только то, что у него нет времени как следует заняться Брилл. Выяснить у самого себя, почему же так хочется держать ее все время на виду, развлекать, словно маленького ребенка.

Как магнитом тянет. Смотришь на губы, и сносит крышу, потому что… да нет никакого «потому что», просто Бриллиана Кноринг – удивительное создание, полное секретов. Если бы кто-то еще пару десятков дней назад сказал, что он, Александр Фортем, будет круглосуточно думать о такой вот девчонке, он бы рассмеялся и покрутил пальцем у виска.

Но ведь думает. И, фаргх раздери, волнуется. Очень странно для того, кто привязал ее к себе кровью, сделал зависимой и угрожал оставить без помощи, наедине с болезненной тягой к ненавистному похитителю.

Ладно, плевать на мир, плевать на психологическую травму местного населения, которое, поди, до сих пор думает, что звезды – это гвозди, которыми приколочен небосвод, а то и вообще не видит ничего за пределами грозового неба. Свалятся на них два корабля, устроят перестрелку и улетят обратно в туман, а местные аборигены, неизвестно по какой причине застывшие в развитии, только растерянно проводят их взглядом и решат, что то было божественное знамение. Или глюк. Обе версии его вполне устроят, а вот императрица, конечно, будет недовольна.