— Мне так хорошо с тобой, — сказала честно. — Даже не думала, что такое бывает.

— Мне тоже.

Его ладони гладили мой живот.

— Расскажи о себе, — попросила я. — У тебя большая семья?

— Обычная. У меня семеро братьев и три сестры. Две старшие, одна младшая — Лила, но и она, наверно, сейчас уже взрослая. У старших давно, должно быть, свои семьи. Старший брат, Бруну, по традиции остался дома с отцом, продолжать семейное дело. Ему уже за тридцать, у него свои дети. Хотя, когда я уходил в армию, он только-только женился… Я не видел их почти семь лет, Пина. Честно сказать, когда уходишь из дома, то обычно уходишь навсегда. Стараешься не думать, как они там.

— Только здесь и сейчас, да?

— Да, — сказал он. — Только здесь и сейчас. Иначе тяжело.

— Старший остался дома, а остальные?

— Остальные уходят служить, — сказал Марко. — Для нас выбора почти нет. Земли Ларна не способны прокормить столько волков. Только взрослые, получив браслет, могут передвигаться свободно, и жить где хотят. Но дети, мальчики, должны оставаться в Ларне. Семьи должны оставаться в Ларне. Иначе, это будет опасно для всех.

Я зажмурилась. Слеза все же выкатилась и скользнула по щеке.

Лишние. Один остается дома, а остальные уходят. Рожденные в резервации и уходящие на верную смерть. Как можно так жить? Нет выбора?

Я повернулась, заглядывая ему в глаза.

Марко улыбнулся мне.

— Тебе бы понравилось в Ларне, — сказал он. — Я родился в пригороде Оторна, таком тихом и уютном, по сравнению с которым Сан-Челесте дикое страшное место. Здесь хорошо развлекаться, но жить — я бы не хотел. У нас не так жарко, и зимой выпадает снег. Ты видела когда-нибудь снег, Пина? Да? Много… Все в снегу. Морозные узоры на окнах, можно подышать и нарисовать смешную рожицу, ну, или еще чего… — он хмыкнул. — Конечно, дороги приходится чистить, иначе не пройти. Зато можно играть в снежки и лепить снежных троллей. А из печных труб идет дым, и пахнет огнем… Речка покрывается льдом, а со склона можно кататься на санках. Мы пропадали там целыми днями, нас едва утаскивали за шкирку… А весной в садах цветут вишни и яблони, словно белые облака. Цветы в палисадниках. У мамы всегда розы под окнами, а чуть дальше, вдоль дорожки — гортензии и такие крупные лилии, какие я больше не видел ни у кого. А за домом — грядки с клубникой. Когда я был маленький, меня вечно заставляли эту клубнику полоть, и это был настоящий кошмар. У нас было только несколько кур, но некоторые держали коз и коров, и мы с Чечче по утрам бегали к тетке Мимине за молоком. Наверно, я бы хотел увидеть Ларн снова… Тебе бы тоже понравилось, Пина.

Немного грусти в его глазах. И очень много тепла. То, что он говорил — искренне, действительно любил свой дом. И даже вся несправедливость этого мира ничего не способна изменить.

Марко ведь никогда не рассчитывал увидеть родной город снова, он ушел навсегда. Чтобы умереть.

Почти никто не возвращается.

Если бы я могла, я осталась бы с ним. Уверена — была бы с ним счастлива. По крайней мере, куда больше, чем одна без него, вернувшись к себе домой. А он… он был бы жив. Для него это единственный шанс уйти от войны.

— Я пошла бы с тобой, если б могла, — сказала я.

Он потянулся, целуя меня в губы. Чуть приподнял, разворачивая к себе. Я обняла его за шею.

— Спасибо, — сказал он отрывисто. — Это очень важно для меня.

Всего чуть-чуть помечтать.

Его горячие губы сводили меня с ума, его руки уже скользнули по ногам, под платье…

— Подожди, — попыталась было я. — Не здесь.

Он с трудом оторвался, дыша мне в ухо.

— Почему? Мы здесь одни.

— А Рой?

— Твой куратор? — удивился Марко. — Это его работа. Думаешь, мало он видел парочек, занимающихся любовью? Пусть смотрит. Пина…

Нет…

Я видела Роя там, вдалеке, у Марко за спиной. Он сидел у края пляжа, под старым кустом мирта, глядя в сторону.

— Я не могу… — как же ему объяснить? — Марко, милый, не здесь. Пойдем домой, и там…

Марко ухмыльнулся, чуть склонив голову на бок.

— Хочешь, я попрошу его отвернуться? — предложил он довольно.

— Нет… — я растерялась. Как-то уж очень… откровенно, что ли? С другой стороны, это действительно его работа, он и так все понимает.

Где-то на границе сознания даже скользнула мысль, что вот, он не захотел меня, и пусть теперь смотрит!

Не могу.

Но пока я раздумывала, что сказать, чуть в стороне от кустов отделилась тень. Направилась к Рою. Он повернулся, вытянулся.

Женщина.

Та самая женщина.

Что ей нужно?

Она шла к Рою, и он медленно поднялся ей на встречу. Слов не слышно — далеко, да и шум моря заглушает все.

— Что там? — заинтересовался Марко, оглянулся тоже. — Ого! Сеньоре тоже не спится в такую ночь?

Я видела, как женщина подошла совсем близко, даже протянулась к нему, пытаясь коснуться. Рой поймал ее руку. Она настойчиво шагнула ближе.

Меня, вдруг, так неожиданно, кольнула ревность. С чего бы? Как я могу ревновать кого-то там еще, в горячих объятьях Марко? Не много ли мне?

Рой тоже глянул на нас, что-то тихо сказал бывшей жене. Потом махнул Марко рукой.

— Сейчас, — Марко вскочил на ноги. — Одну минуту, Пина.

Я видела, как он пошел Рою на встречу, как мужчины встретились на середине пляжа, как о чем-то говорят. Что же случилось?

Я так и сидела на песке.

Честно говоря, хотелось спрятаться… эта Найоми смотрела на меня, словно… или это моя фантазия? Словно на грязь под ногами… Фантазия. Она далеко и не разглядеть. Да и вообще…

Потом Рой кивнул, и вернулся к ней.

А Марко ко мне. С размаху шлепнулся на песок рядом, обнял крепко-крепко.

— Ну, все, — бодро сказал он. — Твоя маленькая проблема исчезла сама собой. Пока они там решают свои семейные дела, будет не до нас. И я могу немного пообнимать тебя, никто не увидит!

— Что ей нужно? — спросила я.

Не знаю, как-то все это мне не нравилось.

— Не знаю. Не все ли равно? — Марко беззаботно отмахнулся, но по глазам я видела, что и ему не нравилось тоже. По крайней мере, стаскивать с меня платье прямо сейчас он не спешил. Я даже видела, как незаметно постарался нащупать рукоять меча.

Он все так же обнимал меня, но внимательно прислушивался. Вот только рокот волн заглушал все.

— Это пляж Гильдии, — сказал Марко, словно уговаривая сам себя. — Что тут может случиться? И потом, я же с тобой.

Я видела, как Рой отошел еще чуть дальше, почти за кусты, я и почти не видела его.