– Ох, – страдальчески скривившись, прошептала Мэдди, – ты делаешь мне больно.

Лицо Броуди мучительно исказилось, он отпрянул так быстро, что Мэдди и глазом не успела моргнуть.

– Прости, – тихо произнес он. – Я…

– Подожди минуту. – Мэдди медленно перевела дыхание. – Мне нужно немного полежать.

Броуди посмотрел на нее глазами, полными вины.

– Извини, мне вправду очень жаль. Ты не показывала, что тебе больно, и…

– Ничего страшного, – слабым голосом проговорила Мэдди. – Правда. Через минуту все пройдет… – Она осеклась и замерла с открытым ртом, когда он вдруг подхватил ее на руки. – Что ты делаешь?

– Несу тебя в кровать. – Упрямо стиснув зубы, напряженный, как струна, Броуди направился к лестнице. – Там ты и останешься, и будешь вести себя послушно, как хорошая девочка.

– Сейчас же опусти меня.

Но Броуди продолжал с легкостью шагать по ступенькам, как будто Мэдди весила не больше комара.

– Серьезно, я не собираюсь ложиться с тобой в постель.

– Знаешь, сегодня ты уже вторая, кто отказывается спать со мной, хотя я этого вовсе не предлагал.

Мэдди обожгло неприятное чувство, похожее на ревность, хотя она ни за что не призналась бы в этом даже себе.

– И кто же первая?

Броуди пристально посмотрел ей в глаза.

– Зачем тебе это знать?

– Потому что если это та глупая пустышка, с которой ты встречался до того, как меня подстрелили… Как ее звали? Бэмби? Барби? Ты мог бы найти кого-то и получше.

Броуди усмехнулся.

– На самом деле это был Шейн.

– О-о.

– Бэмби? – переспросил он, не скрывая удовольствия. – Барби?

– Не важно. – Нелегко было сохранять достоинство, когда чувствуешь себя глупо, но Мэдди отчаянно пыталась. – Ты можешь встречаться с кем хочешь.

– Да. Могу. Но как бы ни смешно это звучало, мне совершенно не хочется.

Хоть он и говорил непринужденно и спокойно, Мэдди вдруг стало трудно дышать, потому что его серые глаза блестели словно раскаленный металл.

– Где ты научился так драться? – спросила Мэдди.

– А ты где?

Она прикусила язык. Промолчал и Броуди. Прекрасно. Вот и их жизненные пути сошлись в одной точке.

Броуди пересек коридор с Мэдди на руках, словно она была легче пушинки. После операции она действительно потеряла в весе и пока не вернула себе прежнюю форму, но даже понимая, что, возможно, никогда не восстановится полностью, все же не оставляла надежды.

– Это явно выходит за рамки служебного долга.

– Может, благодаря этому я могу рассчитывать, что ты проявишь хоть немного благодарности? – отозвался Броуди.

– Я не испытываю благодарности. Должно быть, тебя вывели из себя те несчастные, которые временно меня заменяли.

– Все они держались достойно. Никто не спорил и не пререкался со мной целыми днями по любому поводу.

– И все же ты всех их уволил.

Броуди не ответил, да Мэдди и не знала, что ожидала услышать. Признание, что он скучал по ней? С тем же успехом она могла бы дожидаться приглашения отправиться на Луну.

– Я могу идти сама.

Броуди скользнул взглядом по лицу Мэдди и остановился. Дышал он на удивление ровно.

Она начинала его ненавидеть.

– Думаю, твоя спальня здесь. Отсюда ты наблюдала за мной, когда я приехал, верно? А может, и злорадно посмеивалась, посылая свою сестру, вместо того чтобы самой спуститься к дверям.

– Я не смеялась.

Броуди снова посмотрел на нее с тем же непроницаемым выражением лица.

– Где твой бандаж для плеча?

– Физиотерапевт сказал, что я могу обходиться без него, если нет болей.

– Но сейчас у тебя болит плечо.

– Да, потому что один идиот решил побороться со мной.

– А кто та идиотка, что достала нож? – Прежде чем Мэдди успела возмутиться на оскорбление, Броуди продолжил язвительным тоном: – Нож. Ты наставила на меня дурацкий нож, будто я преступник.

– Меня всего месяц не было на работе, а ты совсем перестал следить за словами.

– Шесть недель.

– Что?

– Тебя не было на работе полтора месяца, и у тебя все еще не прошли боли.

Броуди внезапно замолчал, а затем прижался лбом ко лбу Мэдди. Он стоял неподвижно, но девушка чувствовала, как напряжено его сильное тело. На мгновение они оба замерли, объединенные горьким чувством обманутых надежд.

– Ты меня убиваешь, – прошептал Броуди. – Ты это понимаешь?

Горечь и боль в его голосе остудили гнев Мэдди. Вытянув руку, она погладила его по щеке.

– Ты не виноват.

– С тобой не должно было случиться такое.

– Это не твоя вина, Броуди.

Отворив плечом дверь спальни, Броуди замер на пороге при виде уютного гнездышка девушки-ковбоя, отделанного кожей и розовым кружевом.

– Это твоя кровать?

О господи, Мэдди совсем забыла про спальню.

– Кровать не моя.

– Она розовая, – потрясенно произнес Броуди, стоя с ошалелым видом, который вывел Мэдди из себя. – И вся в кружевах.

– Я ее не выбирала.

Броуди обвел глазами огромную кровать с балдахином, заваленную горой подушек, и дорогое постельное белье с розовой кружевной отделкой.

– Это…

– Похоже на слащавую картинку из женского журнала. Знаю. У меня болит плечо и рука, а не ноги, Броуди.

Он медленно, словно зачарованный, подошел к розовому ложу. Спинкой кровати служили старые дубовые ворота амбара, покрытые темным лаком. Чуть выше на стене висело свернутое лассо.

– Ух ты!

Мэдди нетерпеливо дернулась, и Броуди медленно, осторожно опустил ее на середину кровати. Ей пришлось напомнить себе, что она изображает слабую больную девушку, чтобы спровадить Броуди подальше. Но труднее всего оказалось разыграть беспомощность, показать, будто у нее нет сил даже на то, чтобы залезть под одеяло.

– Тебя окружают горы розовых подушечек. – Броуди казался смущенным. – И целые тонны кружев. Тебя.

Ей не следовало держать себя в руках, и все же Мэдди обиделась.

– Это нелепо, я понимаю.

– Нет, это…

– Я не выбирала эту обстановку, понятно? – Мэдди готова была убить Броуди, если он улыбнется.

– Ясно. – Губы его чуть дрогнули, но он не сдержал улыбку. Слава богу, ему удалось подавить ее. – Твоя сестра живет здесь с тобой?