Но если быть честной до конца, Линн нравился образ жизни, который она вела на острове: развлечения, шикарный дом, путешествия по всему свету за счет Рика… – словом, купалась в роскоши и другой жизни никогда не знала.

Однако за удовольствия приходится платить, и не только самоуважением. Все эти годы Линн каким-то образом умудрялась отгораживаться от мысли, что совершает зло, но вдруг внезапно поняла, что больше не может закрывать на это глаза. Она совершила ошибку. Ужасную ошибку. И не одну.

Позволив втянуть себя в преступную игру, Линн стала жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Ей не следовало вести такой образ жизни. Но самым плохим поступком можно считать появление в доме Мэдди в расчете на то, что сестра немедленно бросит все и уедет, следуя плану десятилетней давности. Линн даже не задумалась, о чем просит ее.

Линн видела, как Мэдди смотрела на Броуди. Видела тень сомнения на лице сестры, когда они говорили о побеге и о том, чтобы начать жизнь с чистого листа. Эта тень могла оказаться игрой воображения, и все же Линн отчетливо ее видела.

Мэдди ни за что не призналась бы в этом, но ей нравилась жизнь, которую она выстроила. Мэдди заслужила право жить собственной жизнью. Несправедливо, что ей приходится все бросить.

Линн вдруг почувствовала, как в душе поднимается и крепнет новое чувство. Уверенность. Возможно, Мэдди была права, и Линн сильнее, чем ей казалось. Быть может, она справится сама, и Мэдди не придется расставаться с привычной жизнью.

Линн могла бы и одна осуществить великий план. Почему бы и нет? Рик ничего не сделает Мэдди. Во-первых, она не ювелир, а во-вторых, если он только вздумает обратиться к властям, ему самому придется несладко.

Линн и вправду могла бы исчезнуть одна – бежать, позволив Мэдди жить своей жизнью.

Конечно, сестра ни за что не отпустила бы Линн. А значит, лучше бежать прямо сейчас, не откладывая. Схватив сумку, Линн после недолгих колебаний спрятала фотографию в кармашек, сунула туда же мобильный телефон, а затем тихо выскользнула из дома.

У Мэдди горели губы. Она не отрывала взгляда от Броуди. Смятение и желание горячили ее кровь. По телу разливался жар. Проклятье…

Он поцеловал ее.

Черт побери, своем поцелуем Броуди едва не довел ее до исступления. Мэдди все еще сотрясала дрожь. Сердце колотилось как бешеное. Кожа пылала, а дыхание никак не удавалось выровнять.

Броуди тоже не сводил с нее глаз. Смущенный, как и Мэдди. Он тяжело дышал, а когда заговорил, голос его прозвучал глухо и хрипло.

– Поверить не могу, что ты минуту назад так страстно меня целовала, а теперь не хочешь объяснить, какого дьявола здесь происходит.

– Я думала, что ты перепутал меня с Линн.

– Ну что ж, значит, ты ошибалась.

Да, Броуди не так-то легко обвести вокруг пальца. В конце концов, он ведь летчик, а пилот должен обладать быстрой реакцией и острым умом.

Но Мэдди хитрее. Жизнь научила ее изворачиваться.

Что до Броуди, он зарабатывал на хлеб полетами, в свободное время бродил по городу с друзьями, а по выходным играл в баскетбол не хуже профессионала. Его тянуло к большим автомобилям с мощным мотором. Он всегда защищал старушек и собак. Любил пиццу и громкую музыку. Женщин предпочитал пылких и добродушных, и все его подружки исчезали так же быстро, как и появлялись.

Будущее и настоящее не слишком заботили Броуди, а прошлое если и тяготило, то он этого никогда не показывал. Едва ли он знал, каково это, когда прошлое вдруг появляется из-за угла, чтобы ударить исподтишка. Впрочем, нелепо было думать о нем как о мальчишке. Мэдди напомнила себе, что он взрослый мужчина, мускулистый и высокий разгильдяй, от одного вида которого гормоны в крови начинали играть. Черт бы его побрал!

Мэдди может положить этому конец, просто обязана. Броуди не подозревает, через что ей предстоит пройти, и она позаботится, чтобы не узнал.

И все же…

И все же он не дал себя обмануть, не принял ее за Линн…

Эта мысль немного встревожила Мэдди, и вкрадчивый голосок шепнул: «Не стоит снова недооценивать Броуди». Но выбирать ей не приходилось. Оставалось лишь верить, что она сильнее его.

– В конце концов, мы друзья, – тихо произнес Броуди, глядя на нее затуманенными от страсти глазами. – Друзья разговаривают откровенно. Делятся.

Боже, как бы ей хотелось поделиться с ним. Если бы она только могла…

– Друзья? Нет. Мы или набрасываемся друг на друга с кулаками, или целуемся, но не беседуем по душам.

– Если на то пошло, я твой наниматель, это факт. Я несу за тебя ответственность.

– Не впадай в крайность. Мы слишком далеко от «Скай Хай эйр».

– Я хочу получить ответ хотя бы на один свой вопрос, Мэд.

– Отлично. Задавай свой вопрос.

– Давай начнем с того, почему ты носишь нож на бедре.

Молниеносным движением он провел ладонью по ее бедру, залез под юбку и выхватил нож.

Вот черт, ну и скорость! Такого Мэдди еще не видела. Похоже, пока длился поцелуй, ее мозги отключились напрочь. А в это время голова Броуди не переставала работать. Мэдди посмотрела на нож в его руке.

– Это мера предосторожности, на всякий случай.

– Допустим. Но поскольку ты самая умная женщина из всех, кого я встречал, тебе не трудно будет угадать мой следующий вопрос.

Значит, он считал ее самой умной из всех знакомых женщин? Интересно… поскольку Мэдди считала его самым потрясающим мужчиной на земле. Потрясающим, сногсшибательным, но в то же время жутким упрямцем, каких поискать. Этот парень мог кого угодно вывести из себя, но целовался первоклассно…

Броуди держал нож двумя пальцами опущенной руки, словно отвратительное насекомое. Улучив момент, Мэдди стремительно вырвала нож и угрожающе подняла, будто собиралась пустить в ход. Броуди спокойно шагнул вперед, так что клинок оказался в дюйме от его груди.

Пока Мэдди обдумывала свой следующий ход, Броуди наклонился к ее уху и, не скрывая раздражения, спросил:

– Ты бесишься, потому что думала, будто я тебя не узнаю, Мэд? Или потому что узнал? Давай-ка проясним одну вещь прямо сейчас: можешь угрожать мне ножом, но, как бы ты ни злилась, я всегда сумею отличить тебя от сестры.

О господи! Мэдди невольно зажмурилась, но, взяв себя в руки, открыла глаза и встретила его пристальный взгляд.

Броуди сделал очередной шаг. Теперь клинок уперся ему в грудь, но это его нисколько не заботило.

– Что дальше, Мэдди?

Растеряв всю свою воинственность, девушка отвернулась. Нож выпал у нее из пальцев. Смятение и страсть бушевали в ней. Броуди хотел выяснить правду, и, к несчастью, Мэдди знала ответы на мучившие его вопросы.

– Я же сказала тебе: у Линн неприятности.