А случилось вот что. Молодые приятели, как тогда было модно говорить, «оборзевшие» от сознания собственной значимости и денег бандитов-родителей, окончив магистратуру какого-то коммерческого питерского полувуза, немного подумали и пришли к выводу, что они вполне способны к издательской деятельности. Это была компания тех инкубаторских мальчиков и девочек новой формации, коих в избытке наплодило то время. В их жилах текла священная кровь Микки-Мауса, состоящая из свежевыпитой кока-колы, а совесть подобные люди «имели» только в определенных позах Камасутры, изрядно подмяв и лихо адаптировав под свои нужды. В отличие от амбициозной молодежи из советского прошлого, которая гордо пела: «Нам нет преград ни в море, ни на суше» и «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет», новоявленные юнцы и не думали кого-то почитать: ни стариков, ни профессионалов, ни собственных родителей. Их ориентирами были голливудские установки – деньги и успешная жизнь, а любимым занятием являлось хождение по головам и трупам. Они не стремились уметь, но страстно желали стать, как можно меньше трудиться и как можно больше зарабатывать. И вот четверо питерских орлов зарегистрировали свой журнал, собрали чемоданы и выдвинулись на покорение Москвы. По прибытии в столицу молодые люди сняли номера в фешенебельной гостинице и отправились «наводить мосты».

«Как удивительны в России вечера…». Со словами известной песни нельзя не согласиться, но можно внести дополнения: кроме вечеров в России есть еще очень много удивительного, например, как мудро отметил когда-то Свистков, законы. Особенно в области авторского права, которое и сейчас имеет очень слабую защиту, а в те времена и вовсе не было защищено никак. Именно этим и воспользовались наши злодеи. И надо отдать им должное, тут они проявили смекалку, которой могли бы позавидовать даже партизаны знаменитого Дениса Давыдова.

По закону нельзя было выпускать два издания под одним названием, но, как говорится, если что-то очень захотеть, то можно. Достаточно прибавить к названию одно-два слова, и оно уже считается другим. Как известно, мания величия чаще всего исключает реальное величие ее носителя и указывает на противоположные характеристики данной личности. Не стала исключением и наша компания. Естественно, придумать что-то свое, новое и интересное молодым людям было не под силу. А украсть чужое и сделать себе имя за счет «раскрученного» популярного издания гораздо легче.

И вот в один прекрасный день на прилавки Москвы вместе с журналом «Перлы и Перловка» попал журнал «Перлы и Перловка по-французски». Обложка журнала-клона была выдержана в стиле оригинала, рубрики и их последовательность остались без изменения, а «по-французски» было приписано настолько мелким шрифтом, что простому обывателю и в голову не пришло бы обращать на это внимание. Питерский Петя, отвечавший за работу с рекламными объявлениями, начал активно обзванивать рекламодателей Геннадия Аполлоновича и сообщать, что редакция переехала и находится по новому адресу. И в этой откровенной афере тоже нельзя было обнаружить нарушение закона – ведь редакция действительно переехала из Питера в Москву и просто приглашала рекламодателей. Мошеннический умысел, как это и бывает чаще всего, был очевиден, но недоказуем.

И половина рекламодателей, так и не разобравшись в чем дело, действительно явились на зов Пети, который объяснил удивленным людям, что предыдущий сотрудник здесь больше не работает, а так как аренда нового офиса обходится дешевле, то и цены на рекламу слегка снижены.

Но и это еще не все потери, которые терпел издательский дом «Прозы и Грезы» от нахальных клонов: при сохранении названий рубрик и их последовательности молодая команда оказалась неспособной дать им достойного наполнения: статьи были топорны, колонки малоинтересны, новости не вкусны, и шкала занудности материала зашкаливала. Все это непотребство новоиспеченные гении жанра пытались компенсировать обилием пошлости и грязи. И вот среди поклонников журнала прошел слушок, что издание подпортилось. Количество продаж начало падать. Да и тех покупателей, кто еще остался, можно было разделить надвое, так как покупался тот журнал, что первым попадался под руку, вне зависимости от двух миллиметров дополнительного текста в названии.

Геннадий Аполлонович был возмущен от глубины души до корней волос, но все предпринятые им меры успехом не увенчались, а напротив, обернулись в 200 метров сплошного поражения: ни милиция, ни Агентство по делам печати и средств массовой информации не нашли оснований для прекращения деятельности журнала-клона. Суд в принятии иска отказал. Бандиты, с которыми водил дружбу специалист по безопасности Издательского дома, с энтузиазмом предлагали свою помощь и объясняли не приемлющему подобные методы Геннадию Аполлоновичу, что других вариантов решить проблему у него просто нет – жизнь сейчас такая, что нежелание быть хищником не освобождает изысканные натуры от участия в пищевой цепочке. Несомненно, доля правды в словах лихих людей была – именно так и «делались дела» в годы лихолетья. Но Мухоморский предложения бандитов не принял, и дело было не только в изысканности его натуры: Геннадий Аполлонович был человеком артистическим и творческим, но не безрассудным. Он хорошо понимал, что ему предлагали оплатить бандитские войны двух столиц с непредсказуемыми результатами и последствиями. Да и экономически даже победа в предстоящем противостоянии влекла за собой потери, равные утрате журнала.

Предпринял Геннадий Аполлонович и попытку переговоров с юристом недобросовестных конкурентов Даной Курякиной, которая в довольно непочтительной форме рекомендовала Мухоморскому с учетом его зрелого возраста беречь здоровье, а чтобы прожить еще столько же, не соваться не в свое дело. Геннадий Аполлонович ответил, что суется он исключительно в свое дело, и не только потому, что дело это было украдено у него ворами, с которыми он ныне переписывается, но и потому, что воры эти как в журналистике, так и в издательском деле тянут только на звание ошибки своих родителей. Нисколько не смутившись, девица ответила, что согласна с оценкой литературных дарований своих товарищей, а потому готова предложить оставить в покое Геннадия Аполлоновича и его журнал и выпустить что-нибудь другое, но очень дорого – ведь и журнал Геннадию Аполлоновичу дорог. Сумма, предложенная девицей, превышала сумму, предложенную бандитами, в несколько раз. На этом переговоры закончились.

Издательский дом предпринял отчаянную попытку разделаться с конкурентами экономически, для чего было издано и выпущено еще четыре журнала «Перлы и Перловка» с разными приписками тем же мельчайшим шрифтом. Несомненно, это был некоторый удар по незваным гостям – одно дело два журнала, и совсем другое шесть, из которых пять принадлежали Геннадию Аполлоновичу. Но имела эта «монетка» и обратную сторону: выпуск пяти журналов, их распространение плюс содержание дополнительного штата сотрудников било по карману издательства гораздо ощутимее, чем по конкурентам. Да и дать достойное наполнение пяти ежемесячным выпускам, учитывая то, что имелись и другие издания, над которыми нужно было трудиться, было не так-то просто. Подумывал Геннадий Аполлонович договориться с телевизионщиками и вызвать конкурентов на творческую дуэль, на которой в прямом эфире доказать разницу профессионального уровня двух изданий, а заодно дать дополнительную рекламу своему журналу. Но ведь это будет и рекламой его противникам, чего Мухоморскому очень не хотелось.