В этом и состоит проблема стереотипов. Наш разум производит их постоянно. Без них мы не способны мыслить. Но именно они являются зеркалами, которые искривляют мысль и создают интеллектуальные иллюзии. Мы должны оторваться от них, чтобы мыслить свободно. Эдисон подверг сомнению стереотип о том, что для создания света необходим огонь. Он добился, чтобы нить лампы накаливания не возгоралась.

В своей наиболее конкретной форме стереотипы – это «упаковки» восприятий, которые (примерно так же, как пакетная коммутация в телекоммуникациях) упрощают процесс хранения и передачи идей и служат общей валютой для людей, их использующих. Даже внешне соблюдая политическую корректность, многие из нас лелеют идеи относительно представителей других культур, которые, в лучшем случае, имеют очень отдаленное отношение к реальности и, более того, категорически не учитывают все исключения, содержащиеся в этой культуре.

В знаменитой книге «We Europeans» («Мы, европейцы») культуролог Ричард Хилл объясняет, какие взгляды и свойства стоят за европейскими стереотипами: «Подобные культурные воззрения, отражая базисные позиции и предубеждения, уходят корнями глубоко в коллективное подсознание страны». Он цитирует сицилийскую поговорку, записанную Фрэнсисом Бэконом (опять он!) и другими авторами в XVII веке (к тому времени сицилийцы имели возможность полюбоваться на французских и испанских оккупантов своего острова): «Французы мудрее, чем они кажутся, а испанцы кажутся мудрее, чем они есть». Пятьсот лет спустя этот остроумный и хорошо сконструированный стереотип бьет не в бровь, а в глаз.

Стереотипы, по определению, на шаг отстоят от реальности. Поэтому всем, кто ими пользуется (а кто этого не делает?), важно помнить, что это лишь стереотипы – и ничего более.

Образцы злокозненны: они присутствуют повсюду, и даже когда их нет, наше сознание продолжает их отыскивать! Представьте, к примеру, что я прошу вас классифицировать страны мира в зависимости от их валового национального продукта. Шансы, что вы включите Россию в первую десятку, достаточно велики, скорее всего потому, что вы первым делом представите ее размеры. Но это ошибка! Последние данные утверждают: Россия находится на 19-м месте, после Индии, Австралии, Нидерландов и Бразилии.

Представьте, что речь идет о продолжительности жизни различных животных (один из примеров, приведенных в книге Роджера ван Оиха – см. библиографию). Как вам наверняка известно, слоны доживают до вполне приличного возраста (50 с лишним лет), в то время как мышь может считать, что ей повезло, если на ее долю выпадет года два. Можно ли считать это образцом, в соответствии с которым будут строиться все подобные отношения? Чем больше животное, тем дольше оно живет? Что ж, возможно. Но даже среди самых маленьких видов черепах средняя продолжительность жизни превышает полвека (а некоторые из галапагосских разновидностей доживают до 200 лет). Так что ориентироваться на образец не стоит. Тем не менее этот принцип поразительно живуч.

Парадигмы – которые обычно не несут такой же негативной нагрузки, как стереотипы, к сожалению, еще более опасная ловушка. Стереотип ловит нас с помощью небольшого и конкретного обмана, парадигма чревата куда большими неприятностями. Парадигма (παραδειγμα) по-гречески означает «модель, образец, пример». Это слово зазвучало с новой силой в 1962 году, когда австрийский ученый Томас Кун опубликовал «The Structure of Scientific Revolutions» («Структура научных революций»), книгу, значение которой продолжает возрастать.

Согласно Куну, история знаний нелинейна: обучение не происходит непрерывно. И хотя исследователи и ученые в основном работают в заданной системе координат, время от времени они не в состоянии объяснить некоторые явления. Они наталкиваются на парадоксы и не могут сдвинуться с места. Именно тогда и наступает время определить новый контекст мышления. Иными словами – в формулировке, впервые предложенной Куном, – это момент «парадигмального сдвига».

Зачастую новая парадигма катализируется работой выдающегося человека. Гении: от Ньютона, Лавуазье и Дарвина до Фрейда и Эйнштейна – все вместе и каждый по-своему, помогли человечеству выбраться из проторенной колеи.

Другие, столь же важные, парадигмальные сдвиги не обязаны своим возникновением некоей личности. Распространение всеобщего избирательного права или представление об ограниченных возможностях нашей экосистемы, к примеру, тоже парадигмы.

Поэтому стремление рассмотреть экономическую систему с точки зрения парадигм не просто искушение. Оно напрашивается само, если, слегка отступив, обозреть огромные перемены, происходящие на переломе тысячелетий, и увидеть паузы и переломы в эволюции мира.

Распространение телекоммуникационных сетей, глобализация рыночной экономики, новые экологические ограничения, вновь возникающие политические и финансовые структуры, только недавно осознанная важность некоммерческого сектора и растущее значение средств массовой информации – все указывает на глубокую трансформацию рабочего контекста, которая вынуждает каждого определить свою личную стратегию перемен.

Парадигмы, следовательно, мешают нам разглядеть перемены, происходящие во внешнем мире.

Глядя на мир, мы постоянно создаем формы. Однако здесь нужно проявлять осторожность, потому что само это меняет наше восприятие мира!

Глаз – не совершенная камера. Более того, в процесс вмешивается сама личность оператора. Все, что человек представляет собой, – все усвоенное, увиденное и испытанное, – увеличивает число искажающих зеркал. Все мы не раз замечали: стоит только услышать о некоем товаре, как он вдруг бросается в глаза в магазине, где давно лежит на полке.

Достаточно собраться купить машину «Рено», как мы внезапно начнем все чаще замечать такие же на дорогах. Узнав, что скоро стану отцом близнецов, я вдруг осознал, что на улицах полно двойных колясок! Если у вас болит спина, вы будете поражены тем, как много людей страдает от этого. Те, кто говорит вам, что у вас усталый вид, часто сами изнемогают от переутомления.

Оттого что мы видим неясно – даже если у нас отличное зрение, – наше восприятие деформирует вещи, искажает и туманит картину и приводит нас к ошибкам. Полная луна выглядит непомерно большой возле горизонта и следует за нашей машиной, миражи появляются в пустыне, соседний поезд трогается, а нам кажется, что наш поехал назад. Мы любим не то, что прекрасно, а называем прекрасным то, что мы любим.

Наши убеждения тоже играют немалую роль. Отношения между глаголами «верить» и «видеть» двусторонни. Мы верим тому, что видим – безусловно, но иногда мы видим то, во что верим. Если вы верите, что кто-то – хороший человек, вы будете воспринимать его как хорошего человека.

Этот механизм настолько силен, что он часто искажает сам объект. Маленькая девочка изо всех сил заталкивает в паз кусочек головоломки. Фрагмент не подходит, но ее уверенность несокрушима.