Прочная капроновая веревка тут же туго натянулась, зазвенела, как струна. Платок, скользивший по ней, мгновенно нагрелся, обжигал ладони. Франтишка отталкивалась ногами от скалы, проскальзывала несколько метров, а затем вновь пружинисто ударяла подошвами в камень.

– Ну же, ну же, – шептала она, подбадривая саму себя, но при этом боялась взглянуть вверх.

Казим склонился над пропастью, высматривая беглянку. Он не мог поверить своим глазам – домовитая Франтишка оказалась заправской альпинисткой. На подобный спуск сам молодой кавказец ни за что бы не решился, даже под угрозой направленного на него ствола.

– Разобьешься, дура! Стой! – крикнул он и, направив ствол автомата вниз, дал пару одиночных выстрелов для острастки.

Но Сагнер продолжала спуск.

– Чертова баба…

Больше всего на свете Казим сейчас боялся упустить беглянку. За это пришлось бы отвечать перед главарем «Черных ястребов». В живых бы оставил, но гонораров бы лишил надолго. Думать и действовать приходилось быстро.

Казим выхватил нож, приставил его остро отточенное лезвие к туго натянутой веревке. Выждал, когда до земли беглянке останется метров пять, перерезал капрон и, затаив дыхание, вслушался. Короткий женский вскрик сменился глухим ударом, а затем и стоном.

– Жива, значит, – удовлетворенно решил Казим и, приложив ладонь козырьком ко лбу, рассмотрел лежавшую на опавшей листве Сагнер.

Девушка попыталась подняться, припала на подвернутую ногу, затравленно посмотрела вверх и уже на четвереньках поползла к густо разросшимся кустам.

«Далеко не уйдет, дрянь», – злорадно подумал Казим, сбрасывая вниз аккуратно скрученную веревочную лестницу.

Конструкция была надежная, не раз испробованная в деле. Беглянка безоружна, да еще хромала. И потому кавказец без колебаний стал быстро спускаться…

Андрей Ларин, лишь только заслышав выстрелы, доносившиеся с уступа на теневом склоне горы, тут же выругался. Одно дело – застать противника врасплох. Другое, когда он палит почем зря. А тебе предстоит незаметно взобраться на отвесную скалу.

Запыхавшись, Андрей преодолел последний подъем и оказался в густом подлеске, откуда открывался вид на вертикальную стену каменного уступа. Он ожидал увидеть вырвавшихся из плена суровых мужчин-метеорологов, сумевших выломать железную решетку. Но реальность оказалась иной. Из плена удалось убежать только хрупкой с виду девушке.

Ларин не спешил раскрывать свое присутствие. План его был прост и надежен – дождаться, когда вооруженный кавказец спустится на землю, схватит беглянку, а уж тогда можно будет незаметно подобраться к нему, оглушить и забрать оружие. Однако и тут ожиданиям не суждено было оправдаться. И вновь из-за непредсказуемой Франтишки.

Девушка, стоя на коленях, торопливо расстегнула и вытянула из джинсов широкий ремень. Андрей даже не сразу сообразил, что она задумала, а потому не успел помешать.

Угловатый камень величиной с гусиное яйцо лег в сложенный петлей ремень. Импровизированная праща раскрутилась над головой Сагнер. Камень с грозным урчанием мелькнул в вечернем воздухе и врезался Казиму чуть пониже затылка. Франтишка издала победный крик. Наверное, так же кричал библейский Давид, поразив из пастушечьей пращи своего противника Голиафа.

Казим даже не сразу понял, что произошло: кто и как сумел на головокружительной высоте ударить его в затылок. В глазах мгновенно потемнело, вечерний пейзаж тут же сделался черно-белым, размытым. Пальцы правой руки безвольно разжались. Казима качнуло вместе с лестницей, автомат соскользнул с плеча. Кавказца ударило о скалы. Молодой боевик оттолкнулся ногой, чтобы не врезаться в неровный выступ. Веревочная лестница с силой качнулась в обратную сторону. Вновь перед глазами все замелькало. Слух уловил лязг ударившегося далеко внизу о камни автомата.

Казим успел поймать перекладину правой рукой, прежде чем соскользнули пальцы левой. Его мотало вдоль скалы, и каждая попытка задержаться, увернуться от пролетавших перед самым лицом выступов приводила лишь к усилению амплитуды. Боевик чувствовал себя так, словно лестница сама хочет сбросить его и уронить в пропасть. А потому, когда в очередной раз его проносило возле выросшего из расщелины дерева, Казим рискнул и уцепился за его ствол, повис на нем, обхватив руками и ногами, – потряс головой, приходя в себя.

Разгоряченная успехом, Франтишка посмотрела себе под ноги, присмотрела еще один подходящий камень и вложила его в петлю.

– Ну, и что ты собираешься делать? – спросил Ларин, стоя у нее за спиной.

Сагнер резко обернулась и выкрикнула:

– Не подходи! Глаза выцарапаю!

– Я что, похож на террориста? – поинтересовался Андрей вполне миролюбиво.

Сагнер задумалась на несколько секунд, а затем отрицательно качнула головой, давая понять, что террорист в ее представлении немного иной.

– Но все равно не подходи. Сейчас я его сделаю. – Она вложила камень в кожаную петлю ремня.

– Ты уже и так все испортила, – предостерег ее Ларин. – Спустился бы джигит, я б его тут быстро и успокоил. А теперь, даже если ты его оттуда собьешь, как спелую грушу, он насмерть разобьется. А лестница так и останется болтаться в вышине – попробуй до нее доберись. – Андрей указал на последнюю ступеньку зацепившейся за камни веревочной лестницы, раскачивающейся возле скалы на высоте пяти-шести метров.

– А ты кто такой? – прищурилась Франтишка.

Ларин пожал плечами:

– Вообще-то, я освободить тебя и твоих друзей хотел. Они там наверху? – указал он рукой на уступ.

– Да, только они заперты.

– Ну, вот видишь. И как мы теперь туда взберемся?

И тут молчавший, слившийся до этого со стволом Казим оживился. Он посмотрел куда-то вдаль поверх деревьев и отчаянно закричал:

– Руслан, я здесь! Баба сбежала! У них автомат! Они тут!

Андрей напрягся, вслушался. Со стороны тропинки, по которой он собирался уйти вместе с освобожденными чехами и захваченным боевиком, слышались торопливые, но осторожные шаги не одной пары ног. Если верить Юнису, боевиков должно было быть трое. Но группа по возвращении вполне могла увеличиться, о чем и свидетельствовал звук.

– Они там, там! – закричал Казим, указывая рукой вниз.

Где-то неподалеку лязгнул затвор, а затем прогремела короткая очередь. Пули срезали пару тонких веток. Сорванные листья закружились в воздухе.

– А вот это уже плохо. Придется твоим друзьям подождать.

Если бы Ларин был один, возможно, он и рискнул бы принять бой на этом самом месте. В конце концов, путь к отступлению имелся – та самая тропинка, по которой он пришел сюда. Ее, обходную, он уже знал досконально. По дороге, согласно привычке, отметил в памяти возможные укрытия, точки с выгодными секторами обстрела. Однако не бросать же девушку-метеоролога. А одна она отсюда не выберется.