«Душа, вам поступило видеосообщение».

На застывшем первом кадре я вижу ванную, себя, лежащую на полу, распахнутую дверь, Макса с перекошенным лицом, выглядывающего из-за его плеча Рома.

Рука сама тянется вперёд, и я нажимаю воспроизведение.

Поспешно подобрав «усы», я вставляю наушник в правое ухо, а второй оставляю зажатым в кулаке. Терять связи с окружающим миром точно нельзя. Вдруг мы приедем раньше, чем видео закончится?

Я разворачиваю картинку во весь экран.

— Ты! — Макс тянет руки, а в следующий миг вылетает из ванной, будто получил в живот невидимым кулаком.

— Ма-а-альчик…

У меня был такой слащаво-приторный голос? Да нет, не может быть. Я нормально говорила. Просто занявшая моё место магичка так тянет гласные.

— Ты…, — кажется, Макс теряет свой и без того скудный словарный запас.

— Ма-а-альчик, а ты знаешь, что каждая женщина капельку ведьма? — магичка улыбается, но улыбка у неё крайне неприятная.

Такое странное ощущение… Я ежедневно видела своё лицо в зеркале, знаю его до последней чёрточки. На экране я и не я одновременно. Моя внешность, но чужая манера поведения, чужая мимика, чужой разворот головы.

Вокруг магички поднимается вихрь. Её — мои? — волосы вздымаются вверх, колышутся, будто водоросли в воде. Глаза наливаются чернильной чернотой и превращаются в два дьявольских провала в Бездну.

Магичка не поднимается, она взлетает и зависает в метре над полом, за спиной распахиваются два призрачных крыла. Зрелище совершенно инфернальное. С экрана выглядит как очередной фильм ужасов с голливудскими спецэффектами. Каково было Максу и его дружкам… Наверное, у меня сейчас улыбка не менее неприятная, чем у магички.

Макс и его кодла уже не кричат, они истерично вопят.

Снизившись, магичка вылетает в коридор:

— Но-но, — взмахом руки она пересекает попытку открыть входную дверь и ставит магические барьеры, причём предусмотрительно перекрывает не только дверь, но и окна.

В кадре появляется Рома.

Он судорожно возит пальцем по экрану моего телефона. Хочет вызвать полицию?

Я ставлю видео на паузу. На экране застывает его искажённое лицо. Как я могла быть такой дурой? Попалась на простейшую уловку. Я возвращалась домой, вроде бы не поздно, девяти вечера ещё не было, но уже стемнело, горели фонари. Откуда выскочили те парни? Бесформенные толстовки, капюшоны надвинуты по самый нос, глаза скрыты солнечными очками, шарфы закрывают нижнюю половину лиц. Мне бы тогда задуматься, что парни одеты подозрительно дорого для уличного разбоя. Один схватился за мою сумку, второй попытался меня облапать. Я настолько опешила и испугалась, что мозги отключились, да и боль от щипков внимательности не способствовала. А потом пришёл он, рыцарь в сияющих доспехах. Рома раскидал парней, прогнал, но преследовать не стал, вернулся ко мне, помог подняться, собрал просыпавшиеся из сумки вещи, предложил дойти до ближайшего магазина и напоить меня чаем из автомата. Помню, я отказалась. Рома уточнил, если ли кто у меня дома. Я ещё не отошла от страха и ответила правду, никого. Рома неодобрительно покачал головой и предложил отвезти меня к подруге или дождаться подругу вместе со мной. Я снова отказалась. Он настоял, что проводит меня до лифта.

Дверцы кабины уже закрывались. Рома поставил ботинок и торопливо вручил записку со своим номером телефона, попросив звонить, если что. Естественно, на следующий день я написала ему сообщение с благодарностью за спасение. Завязалась переписка, а неделю спустя Рома пригласил меня в театр.

Я влюбилась в своего защитника, тем более Рома всегда вёл себя безупречно, будто и правда был сказочным рыцарем. Рома много рассказывал об учёбе, о работе, о своих увлечениях. Почти никогда — о семье и друзьях. Он ловко переводил тему, а я не настаивала, думала, что придёт время для откровенности. Рома ухаживал, не торопился, заверял, что у него самые серьёзные намерения, и я гадала, сделает он мне предложение через месяц или раньше? Лучше бы позже. Я не чувствовала себя готовой согласиться на свадьбу.

Теперь понимаю — те два парня лишь разыграли нападение. Я не смогу их опознать, но уверена, что они из той же компании.

Я кликаю. Видео продолжается.

Магичка приближается к Роме:

— Ма-а-альчик, не шали.

— Уйди! Не подходи!

Магичка заливается хохотом.

На штанах у Ромы расползается мокрое пятно.

— Отдай мою вещь, — магичка забирает мобильник и указывает пальцем в сторону кухни. — Иди к остальным.

— Да ты знаешь, что я с тобой сделаю! — раздаётся вопль Макса.

Магичка плавно опускается на пол:

— Зачем откладывать? Вот она я, делай.

Магичка нацеливается на Макса, он пытается растолкать своих прихлебателей и прикрыться ими как живыми щитами.

— Скучно с вами, — жалуется магичка. — Вы такие противные, как навозные личинки. Вы бы стали играть с навозными личинками? Пожалуй, я вас просто накажу. Вы фантазировали, что сделаете со мной, правда? Каждый раз, когда вы будете засыпать, вы будете переноситься в свои фантазии. Вы будете забывать, что это просто сон и будете считать происходящее реальным. Конечно, в этих фантазиях вы будете в той роли, которую приготовили мне.

Магичка щёлкает пальцами, с её рук срываются призрачные змеи, и каждая устремляется к своей жертве. Рома пытается заслониться стулом. Змея проходит сквозь спинку. Рома отбрасывает бесполезный стул, кричит, но змея уже проникла в него, лишь кончик хвоста мелькнул.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Эй, вам не на что жаловаться. Я же не собираюсь пускать вас по кругу по-настоящему. Макс, не надо так смотреть. Лучше иди ложись спать, тебе обязательно понравится.

Персональную призрачную змею получает каждый.

— Нет, пожалуйста…

— Макс, твоё «нет» значит для меня ровно столько же, сколько моё — для тебя. Что же, мне пора.

Помахав, магичка направляется к входной двери, открывает первую, отпирает вторую, металлическую. Кажется, что она уже ушла.

— Ах, да! — она возвращается. — Я смогла себя защитить. Но как насчёт других девушек? Они могут оказаться не такими способными ведьмами, как я. Что насчёт других?