– Тогда я полагаю, тебе все же придется не спать и сторожить этого кого-то сердобольного и бесстрашного, а то мало ли что придет ему в голову? – усмехнулась Саша, делая вид, что ничего обещать не может.

Ее тон и выражение лица вызвали у Войтеха непроизвольную улыбку, хотя до этого он пытался выглядеть строго и серьезно. Осознав, что потерпел поражение, он отвернулся и сложил руки на груди, стараясь не рассмеяться в голос.

– Не ему, а ей, – поправил он.

Лиля тяжело вздохнула, прерывая их обмен любезностями:

– Надо достать пледы из багажника, а то замерзнем. От подушки я бы тоже не отказалась.

– Может, тебе еще и колыбельную спеть? – поддел Ваня, снова вылезая из машины, чтобы вытащить из чемоданов несколько теплых пледов: умершая машина остывала стремительно, и спустя какой-то час температура в салоне будет не намного больше, чем на улице.

8 декабря 2013 года, 19.30

ул. Героев Панфиловцев

г. Москва

Вставляя ключ в замочную скважину, Войтех даже не удивился тому, что соседняя дверь тут же начала открываться. Его «случайные» встречи с соседкой носили такой систематический характер, что наталкивали на вполне определенные размышления.

– Привет, сосед! Уже вернулся?

Ее улыбка была обворожительна, как и она сама, но Войтех испытал глухое раздражение. Почему в этой жизни у него всегда получалось так, что многим женщинам он казался интересным, многих он сам находил привлекательными, но стоило ему испытать действительно серьезное влечение и привязанность, то есть то, что принято называть «любовью», как что-то обязательно шло не так?

Тем не менее, он вежливо кивнул, задерживаясь на пороге и изображая приветливость.

– Раз так, может быть, зайдешь на кофе? Нам пора познакомиться поближе. – Ее улыбка из обворожительной превратилась в соблазнительную, не оставляя сомнений относительно того, какой десерт предлагается к кофе.

– Не в этот раз, – покачал головой Войтех и скрылся за дверью.

Внутренний голос тихо возмутился, напоминая ему о том, что все его вопросы с другими женщинами окончательно разрешены, он может чувствовать себя абсолютно свободным мужчиной и поступать соответственно, но он велел голосу заткнуться, а тот и не стал возражать.

Войтеха ждал привычный ритуал: отчет Директору, короткая пробежка и только потом душ и кофе – но в этот раз он занял гораздо больше времени. Войтех понимал, что не доделал работу. Такое с ним случилось впервые, а потому он даже не знал, как лучше отразить это в отчете. Сначала он пытался как-то себя оправдать, потом просто скрыть все случившееся. Ни первое, ни второе ему не удалось, поэтому в итоге он написал все, как было, и отправил отчет в таком виде. Стоило ему нажать на кнопку «Отправка», как он отчетливо понял, что это было его последнее задание. По крайней мере, сам себя он определенно уволил бы после такого.

Бегать пришлось долго, до изнеможения. Иначе не удавалось подавить тревожные мысли, вызванные этим предчувствием. Что он без этой работы? Снова всего лишь неудачник с несбывшимися мечтами и без какой-либо цели в жизни. В ушах опять звучал тот голос, который он старался забыть, а перед глазами маячил образ темной комнаты и мертвого двойника. Войтех бегал до тех пор, пока организм не выдохся настолько, чтобы голос и образ исчезли.

Ответа от Директора не было. Ни по возвращении домой, ни после выхода из душа, ни после выпитого кофе. Это выбивалось из привычной колеи и еще больше усиливало предчувствие. Директор всегда отвечал довольно быстро, даже в воскресенье.

От мрачных мыслей отвлек звонок в дверь. На пороге стояла соседка с чашкой в руках. Войтех вопросительно приподнял брови, демонстрируя удивление и не тратя сил на какие-либо слова.

– Представляешь, звала тебя на кофе, а у самой кофе-то кончился, – огорченно протянула она, даже не пытаясь выглядеть убедительно. – Ты не отсыплешь мне немного?

Войтех молча посторонился, пропуская гостью в квартиру. Она прошла за ним на кухню, с любопытством оглядываясь по сторонам.

– У тебя как-то ненормально чисто для холостяка.

– Я часто это слышу, – хмыкнул он в ответ, доставая из шкафчика пакет с кофейными зернами.

– Ты точно живешь один?

– А ты меня когда-нибудь видела с кем-то?

– Не считая той девушки, с которой ты был вчера?

– Это просто подруга, и она живет в другом городе.

– Судя по всему, тебя это огорчает.

Войтех удивленно повернулся к ней, безмолвно спрашивая, с чего она это взяла. Соседка пожала плечами, на ее губах появилась печальная улыбка.

– Ты бы свое лицо видел. И вчера, когда вы были вместе, и сейчас, когда говорил о ней. Я чую разбитые сердца за версту.

Войтех только тихо фыркнул, но опровергать предположение не стал. Он протянул ей чашку, наполненную кофейными зернами.

– Еще чем-то могу быть тебе полезен?

– Можешь, – она кивнула. – Не открывай сегодня то письмо, которое ты так ждешь.

– Не понял.

– Ну, ты определенно очень ждешь какое-то важное письмо, – она кивнула на стоящий на столе ноутбук с открытой почтовой программой. – При этом ты напряжен и печален, из чего я делаю вывод, что письмо с какими-то важными для тебя новостями, но они могут быть плохими, а ты сейчас не в том состоянии, чтобы это хорошо воспринять.

– Что, проблемы с работой ты тоже чуешь за версту? – с сомнением уточнил Войтех.

Соседка кивнула, а потом коснулась его плеча, скользнула ладонью по спине, словно успокаивая. Она неотрывно и, кажется, даже не мигая, смотрела на него, и в ее взгляде ему мерещилось что-то очень знакомое.

– У меня вообще нюх на неудачников, – с улыбкой сообщила она.

– Вот спасибо.

Войтех криво усмехнулся и потер лоб, пытаясь наладить ход мыслей. Близость красивого женского тела снова заставляла вспомнить о том, что он свободен во всех смыслах, а в некоторых смыслах еще и очень одинок. И еще слишком молод, чтобы так просто смириться с этим.

– И что же ты можешь предложить такому неудачнику, как я? – услышал он собственный вопрос.

Соседка снова улыбнулась, и на этот раз ее улыбка излучала торжество победителя.

Она ушла через полчаса, молча захлопнув за собой дверь. Войтех не потрудился встать с дивана и проводить ее, хотя обычно вел себя как джентльмен даже со случайными любовницами. Однако сейчас ему ничего не хотелось: ни быть джентльменом, ни казаться им, ни даже просто вести себя прилично. Ему было совершенно наплевать на то, что подумает о нем девушка, у которой он так и не спросил имени, захочет ли она прийти еще или завтра подожжет дверь его квартиры. Он не чувствовал сейчас ни удовлетворения, ни желания повторить опыт, ни даже привычной приятной усталости. Чувств не осталось вовсе, и это подозрительно напоминало его состояние пару лет назад. Тогда он тоже ничего не чувствовал, ничего не хотел, просто механически совершал определенные действия по составленному расписанию, заставляя себя вести внешне нормальный образ жизни, доказывая себе и другим, что врачи ошиблись.