– У меня голова болит.

– Я на это не куплюсь, герцогиня.

Ной положил ладонь ей на талию, снова взял ее за руку и повел в танце. Она машинально последовала за ним, желая всем сердцем, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила их. Щеки горели от унижения; при мысли о том, что говорят у нее за спиной, Морган окатывало ледяной волной.

– Ной, мне все равно, считаешь ты, что я несу вздор, или нет. Я сыта по горло этим вечером, сыта по горло бестолковыми разговорами, да и тобой, честно говоря, я тоже сыта по горло. Мне нужно побыть одной. Можешь ты хоть раз повести себя как обычный телохранитель? Прекратить болтать, придержать свое мнение при себе и просто оставить меня в покое?

Голова Ноя дернулась, как от пощечины, на лицо вернулась непроницаемая маска.

– Конечно.

Он показал на край танцпола и держался на почтительном расстоянии, пока они возвращались обратно к столику. Когда он заговорил, в его голосе отсутствовал даже намек на эмоции.

– Если дадите мне минутку, я организую машину.

Морган посмотрела на удаляющуюся широкую спину, и ей стало стыдно. Она напала на него, потому что почувствовала себя уязвленной и оскорбленной. А еще потому, что она знала: он достаточно силен и достаточно защищен, чтобы выдержать этот удар.

Идеальный конец долгого ужасного вечера.

– Где Ной? – спросила Райли, сваливая свои документы на журнальный столик в апартаментах Морган. Без сил опустившись на шелковый коврик, Райли с благодарностью отхлебнула белого вина из бокала, предложенного Морган.

Спустя неделю совместной жизни – в небиблейском смысле – Ной понял, что в квартире ей ничего не угрожает, и каждый день после работы оставлял ее, чтобы посетить спортивный зал и закрытый бассейн в этом же здании, пояснила Морган.

Райли сбросила туфли на высоком каблуке и села по-турецки.

– Ну и каково это, жить с мужчиной?

Морган устроилась на кушетке напротив и пожала плечами:

– Вообще-то странновато.

– Вы все еще в разных постелях?

– А ты как думаешь? – воззрилась на нее Морган.

– Судя по этому убийственному взгляду, твои гормоны постоянно находятся на грани закипания.

– Тебе виднее, – буркнула Морган.

Поскольку Райли была чуть ли не единственным человеком за пределом семьи, который знал о ее дислексии, Райли тоже поделилась с ней своей тайной – она с первого взгляда влюбилась в Джеймса и никак не могла справиться с этим. В его присутствии она скрывала свои чувства к нему под маской великой художницы.

– Он хочет, чтобы на следующей неделе я взяла для витрины тему подводного мира, – проворчала Райли, читая мысли подруги.

– Почему?

– Потому что он нырял с аквалангом в Белизе и «просто обалдел» от коралловых рифов. Я сказала ему, что для такой тематики мне требуется собственный опыт.

Морган устало запрокинула голову. Господи, похоже, конца их спорам не предвидится!

– Боже, как бы я хотела, чтобы вы с Джеймсом отправились куда-нибудь вместе, сняли комнатку, разобрались наконец-то во всем и с тех пор жили долго и счастливо.

– Можно подумать, он видит во мне кого-то, кроме твоей верной подруги. – Райли постучала ноготком по бокалу. – Погоди-ка… ты говоришь о нас или о себе с Ноем?

– И о том и о другом. Хотя нам с Ноем это не грозит.

– Почему нет?

– Между нами всего лишь физическое притяжение, Ри. Мы не обсуждаем личные вещи.

– Мне кажется, он из тех парней, которые поняли бы дислексию, Моргз.

– Сомневаюсь, – ответила Морган, откидываясь назад и забрасывая ноги на журнальный столик. – Он перфекционист: целеустремленный и амбициозный. Кроме того, Ной и я… это был бы просто секс – сумасшедшая химическая реакция, ну ты знаешь.

– Вы нравитесь друг другу.

– Мы не знаем друг друга. – Морган сделала большой глоток вина и прижала бокал к щеке. – В любом случае я не ищу отношений с Ноем. Секса – да… Ты видела, какое у него шикарное тело?

– Мелко, как лужа, – усмехнулась Райли. – Честно говоря, мне кажется, ты не признаешься парням, с которым встречаешься, в своей дислексии, потому что ты трусиха. Ты элементарно боишься, что они могут отвернуться от тебя.

– Я так не делаю, – возмутилась Морган, хотя прекрасно понимала, что именно так она и поступает.

Райли окинула ее тяжелым взглядом:

– Ной не таков, Морган. Он не будет ставить дислексию тебе в укор.

– Попридержи коней, Ри, – предупредила подругу Морган. – Никому этого не понять, пока он не поживет со мной. Иногда я весь мир могу покорить; а подчас не в силах справиться с элементарной инструкцией. Я ненавижу эти черные пятна, но если даже мне трудно с ними смириться, что говорить о любовнике?

– Тебе, по крайней мере, следует уважать их чувства и дать им шанс.

– Я себя тоже уважаю и не могу постоянно открывать свое сердце тем, кто способен его разбить, – возразила Морган.

– И тебе уютно в твоем маленьком закрытом мирке? – поинтересовалась Райли елейным голоском.

– Да, спасибо за заботу! Мир ждет чего-то грандиозного от «наследницы Моро», и хроническая дислексия не входит в список этих ожиданий.

Райли изобразила, будто играет на скрипке, и Морган бросила в нее подушкой. Подушка попала в бокал Райли, и вино разлилось по столу.

Ной как раз переступал порог квартиры, когда бокал упал и со звоном разбился. Он перевел взгляд с бокала на Райли и обратно на разлитое вино, потом посмотрел на Морган:

– Герцогиня, вы устроили очередную истерику, потому что еще один из ваших подданных выразил свое несогласие?

Заказав пиццу в своей любимой пиццерии, Морган позвонила Джеймсу, удостоверилась, что тот ничем не занят, и пригласила спуститься вниз, разделить с ними трапезу. Он явился с двумя бутылками ее любимого вина: мерло из винодельни Стелленбош.

– Одна для тебя и одна для Райли, двух моих любимых виноголичек, – сказал он, выставляя бутылки на кухонной стойке. – Привет, Ри.

– Джеймс.

Он выдвинул ящик стола и достал штопор.

– Уже начала работать над проектом подводной витрины?

– Ага, поставила в расписание на… никогда. Тебе это подходит? – Райли распахнула дверки шкафчика и взяла четыре стакана.

– Ты ведь не забыла, что именно я подписываю твои чеки, не так ли? – ухмыльнулся Джеймс.

– Ну, тогда уволь меня; пойду работать в «Сакс» или «Бергдорфс». Один звонок – и вуаля! У меня двойной оклад! – весело сообщила Райли. – И вообще, почему бы тебе не удвоить мое жалованье, тогда я, может, и останусь?