Пока правил Эдуард I, Ланкастер выполнял разные мелкие поручения и пользовался большим расположением короля. 9 мая 1308 года Эдуард II подтвердил его назначение на пост главного камергера. Но Ланкастер был невысокого мнения о молодом Эдуарде. Высокородный аристократ голубых кровей, он имел все основания ожидать, что король сделает своим главным советником его; но Эдуард предпочел Гавестона — и обрел неутолимую неприязнь Ланкастера.

Кузен Ланкастер был высок, строен и импозантен, одевался пышно и ярко. Однако в характере его смешивались надменность, себялюбие, подлость и порочность. Как и его братец-король, он был ленив и лишен прозорливости и целеустремленности. В общем, положительных качеств у него имелось немного. Угрюмый, вздорный и злопамятный тип, склонный к насилию и жестокости, он не умел говорить так, как принято в обществе, и отличался чрезвычайной распутностью; мы читаем, что он «обесчестил огромное количество женщин и добрых девиц». Неудивительно, что брак его был несчастливым и бездетным.

Хэмфри де Бохун, граф Херефордский и Эссекский, коннетабль Англии, дожил до тридцати двух лет от роду; в 1302 году он женился на Элизабет, одной из дочерей Эдуарда I. Он был необщителен, язвителен и вспыльчив, но также разумен и наделен чувством юмора. Состоя на должности в свите принца Уэльского, он установил хорошие отношения с Эдуардом II до восшествия того на престол и пользовался его щедротами, но их дружбу подорвало увлечение Эдуарда Гавестоном. Граф оказался на распутье. Он не хотел нарушать долг верности, но постепенно, нехотя склонялся на сторону оппозиции.

Ги де Бошан, граф Уорвик, был яростным противником Гавестона. Ему уже исполнилось тридцать пять, он был исключительно культурным и образованным человеком, знал латынь, прочел множество книг и владел книжным собранием, необычно большим для дворянина той эпохи. Уорвик отличился, служа под началом Эдуарда I в Шотландии, а политическую карьеру сделал, проявив мудрость и здравый смысл: «в делах осмотрительности и совета» он был «неподражаем». Поэтому друзья-аристократы часто спрашивали у него совета, прежде чем приступить к какому-либо делу. К этому следует добавить, что порой он превращался в отъявленного головореза, мог быть и безжалостным, и дерзким; тем не менее автор «Жизнеописания Эдуарда Второго» хвалит его как героя.

Джон де Варенн (Warenne, Уоррен в английском произношении), граф Сюррей, был на два года моложе короля и женат на Джоан де Бар, внучке Эдуарда I;[34] впрочем, их брак был расторгнут спустя несколько лет, в 1315 году. Сюррей был мерзким, грубым человеком, добрые качества у него отсутствовали начисто. Линкольн и Ланкастер, хотя и были его политическими союзниками, терпеть его не могли, а у Ланкастера имелась с ним личная распря, тянувшаяся годами. Сестра Сюррея, Алиса де Варенн (Элис Уоррен), была замужем за еще одним молодым графом, Эдмундом Фиц-Аланом, графом Арунделом, двадцати трех лет; он тоже стал противником Гавестона.

Кажется, самым почтенным и способным из вельмож этого круга являлся умеренный Эймер де Баланс, граф Пемброк — высокий, худой и желтолицый сорокалетний человек, сын Уильяма де Баланс, сводного брата Генриха III[35], и, соответственно, кузен короля Эдуарда I. Пемброк был одним из самых доверенных военачальников Эдуарда I в походах против французов и шотландцев, всю жизнь он оставался верным слугой короны, талантливым дипломатом, которого знали и уважали как дома, так и за рубежом за честность и цельность характера. Как человек принципов, Пемброк осуждал связь Эдуарда-младшего с недостойным фаворитом, видя в этом угрозу престижу монархии. Не будучи льстецом, он также порой испытывал конфликт между желанием сохранить верность и сказать правду.

Бретонский кузен Джон де Монфор, граф Ричмонд, внук Генриха III, относился к тем немногим знатным баронам, кто поддерживал Эдуарда II на протяжении почти всего его царствования.[36] В 1308 году ему исполнилось сорок два. Графом его сделал Эдуард I в 1306 году. Ричмонд стал фаворитом Изабеллы и впоследствии сыграл важную роль в ее жизни.

* * *

Сразу после коронации знать стала собираться на тайные встречи. «Только теперь почти все бароны возмутились против Пирса Гавестона и связали себя общей клятвой не прекращать усилий, пока Пирс не покинет Англию». Когда 3 марта в Вестминстере открылось заседание Парламента, они подняли голоса против «идола короля», обвинили его в узурпации власти короны и потребовали изгнания. Общее мнение высказал Линкольн. Потрясенный наглостью Гавестона, теперь он стал на сторону его противников и сделался «его величайшим врагом и преследователем»— искренне уверенный, что этого требуют интересы короны.

В высшей степени независимый и бескомпромиссный архиепископ Уинчелси, только что возвращенный из ссылки, сразу же поддержал баронов. Глостер и Ричмонд остались нейтральными, и только Ланкастер и Хьюго Деспенсер взяли сторону короля. Не осмеливаясь критиковать могущественного Ланкастера, другие бароны напустились на Деспенсера, обвиняя его в том, что он «достоин ненависти», поскольку стал приверженцем Пирса «более из желания угодить королю и из жажды наживы, чем по какому бы то ни было достойному поводу».

На самом деле Хьюго Деспенсер, в то время около пятидесяти лет от роду, супруг дочери Уорвика, «был одним из наиболее достойных людей своего времени, как по здравости суждений, так и по честности». Он являлся одним из наиболее преданных и способных слуг Эдуарда I и сохранил такую же преданность Эдуарду II — деятельный администратор, способный политик и надежный дипломат, добродушный в общении, учтивый и дружелюбный. Деспенсер посылал подарки принцу Эдуарду, когда тот впал в немилость у отца, и остался единственным бароном, которому Эдуард мог действительно доверять. Еще важнее в глазах Эдуарда было то, что он относился к Гавестону по-дружески. Это обеспечило ему прочную дружбу короля и столь же прочную враждебность других баронов. К сожалению, приходится признать, что их обвинения против него подтверждаются современными источниками: Деспенсер действительно бывал «жесток и алчен» из-за ненасытной жажды обладания землями и деньгами. На протяжении нескольких лет он скопил огромные владения, действуя и закулисными интригами, и грубой силой. Мерой его успешности может служить то, что в 1306 году Эдуард I согласился выдать за сына Деспенсера, Хьюго-младшего, собственную внучку Элинор де Клер, чья сестра Маргарет вышла за Пирса Гавестона.

В ответ на требования вельмож Эдуард объявил, что воздержится от обсуждения подобных тем, пока не пройдет Пасха. Тем временем он отдал Пирсу замок Беркхемстед, по закону принадлежавший королеве Маргарите, а в канун Пасхи, когда Эдуард повез Изабеллу в Виндзор по дороге через Рединг и Уоллингфорд, Гавестон присоединился к ним.