Громф насмешливо фыркнул.

– А теперь скажи, зачем тебе это.

– Слишком многие верховные матери знают о свойствах моих глаз.

– Ты говоришь об Облодра, – догадался Громф. – Ты еще продолжаешь вести дела с этими странными существами?

– Могу напомнить, что они проживают у меня на чердаке.

– В таком случае найди крысолова и избавься от них. После его слов Джарлакс выгнул бровь, на что Громф пожал плечами и снова отпил из своего кубка. Тем самым он выдал свое неудовлетворение, поскольку Джарлакс знал, что загадочные силы Верховной Матери К’йорл и ее клана псиоников вызывают беспокойство даже у могущественного архимага.

– Заклинание тебе не поможет из-за временных ограничений. Тебе придется накладывать его самостоятельно, и оно не будет таким уж простым. Ну, а если ты хочешь, чтобы оно было постоянным, я должен предупредить…

– О нет, не постоянным! – прервал его Джарлакс. – Только на короткое время.

– Алхимик в этом случае тебе будет полезнее, чем маг, – пояснил Громф. – Ты слышал о масле дневного света?

– Конечно.

Джарлакс и сам воспользовался маслом дневного света, смазав им камешки и облепив глиной, когда прервал стычку в «Гниющем микониде».

– Я думаю, тебе нужно нечто подобное, – продолжил Громф. – Временный двеомер, примененный однократно, воздействующий на предмет, но не перетекающий на то, с чем этот предмет соприкасается. Это не так просто, как ты думаешь, но, вероятно, возможно.

– У меня есть отличные алхимики, – заметил Джарлакс.

– А мои еще лучше, – заявил Громф.

– Но и более дорогие.

– Тебе все равно придется заплатить мне обычную цену, бродяга. Это была моя идея.

Джарлакс кивнул и приподнял свой кубок.

– Когда?

– Когда тебе надо?

– Через два дня.

– С тебя двойная плата.

Джарлакс готов был поспорить, но сдержался и кивнул. Он намеревался предложить Громфу обычную плату и посоветовать, как ее можно удвоить, но затем передумал, не желая втягивать в устроенный им поединок никого из Дома Бэнр. Возможно, он сам сделает дополнительную ставку.

В любом случае это не имело значения. Он получит полезный предмет, спасет нужного союзника, а в завершение еще и обретет золото.

В повязке, которая ничего не давала, а лишь затрудняла обзор, Джарлакс издали смотрел на место поединка задолго до назначенного времени. Растущее беспокойство привело его в «Гниющий миконид», где у стойки бара он встретил не менее встревоженного Аратиса Хьюна, перекатывающего в ладонях пустой стакан.

– Где он? – спросил он подошедшего Джарлакса.

– Противник уже на месте, в переулке.

– Вместе с десятком зрителей, и еще сотней других, глазеющих из ближайших окон, и сотнями тех, кто ожидает от них информации.

– Давно не было поединка между двумя такими опытными воинами, я ведь не сомневаюсь: уже почти все знают, что противником Закнафейна будет мастер оружия Дома Фей-Бранш.

– Да, ходили такие слухи, – спокойно подтвердил Аратис Хьюн.

Джарлакс не удержался от улыбки и жестом попросил бармена Харбондейра налить ему стакан излюбленного напитка. Он поставил на улицах города уже шесть сотен золотых, почти все не под своим именем, и ожидал, что получит почти девять сотен, поскольку ставки практически сравнялись. По правде говоря, Джарлакс не ожидал, что найдется так много желающих поставить против Закнафейна До’Урдена, ведь кто решится играть против него, если противник не Утегентель Армго и даже не Дантраг Бэнр?

– Он уже давно в переулке и наверняка нервно расхаживает взад и вперед, – произнес Джарлакс.

– Не сомневаюсь.

– Растрачивает свою энергию. С каждым шагом его ноги становятся все тяжелее…

– Ты думаешь, что это особая тактика? – спросил Аратис Хьюн. – Скорее всего, Верховная Мать Мэлис не позволила своему солдату-игрушке принимать участие в поединке.

– Сегодня вечером она разрешит ему покинуть Дом, – заверил его Джарлакс.

Поднимая стакан, он заметил подозрительный взгляд своего собеседника.

«Где твоя повязка?» – тайным языком жестов поинтересовался Хьюн.

– На голове, – вслух ответил Джарлакс, вызвав скептическую ухмылку своего партнера.

Он немного повернулся, продемонстрировав завязки, оставшиеся на виду, хотя остальная часть магического предмета оставалась невидимой.

На лице Аратиса Хьюна отразилось искреннее любопытство.

– Наши друзья из Дома Облодра уже поняли, какой глаз дает мне защиту от их вторжения, а какой позволяет видеть истинный облик, – пояснил Джарлакс. – Будет лучше, если они не увидят повязку, а если и поймут, что я все же надел ее, им будет труднее определить, какой глаз она прикрывает. Они, безусловно, сильны своей магией мысли, но в более простых чарах не так хороши.

– Вроде того, чтобы заметить невидимые вещи.

Позади бара прозвенел звонок, и Харбондейр поспешил к определенному месту в витрине, вытащил одну из бутылок и приложил ухо к образовавшемуся отверстию.

– Приближается Закнафейн До’Урден, – сообщил он Джарлаксу и Аратису Хьюну.

Джарлакс одним большим глотком прикончил свой напиток, а Аратис Хьюн толкнул свой стакан по гладкой стойке и вслед за лидером наемников устремился к выходу.

– Как такое возможно? – спросил Аратис Хьюн. – Я никогда не слышал о подобных вещах.

– Я знаком с достойными магами – самыми достойными – и с непревзойденными алхимиками, – ответил Джарлакс. – И у меня есть золото. Ты не представляешь, какие удивительные магические и алхимические процессы можно творить с его помощью.

Аратис Хьюн шумно выдохнул.

– Но зачем оставлять видимыми завязки? – растерянно поинтересовался он.

Джарлакс пожал плечами и рассмеялся.

– Да они тоже были невидимыми, когда я только воспользовался бальзамом исчезновения, но я уронил повязку, а потом долго не мог ее отыскать.

– Бальзам исчезновения? – повторил Аратис Хьюн, но все так же растерянно посмотрел на своего босса, а потом сдался, беспомощно покачав головой.

Чего Джарлакс и добивался.

Закнафейн поднял руку и поправил сползшую ленту, освободив ухо. Повязка сдвинулась со своего места и начала его раздражать. Ничего серьезного, разумеется, всего лишь полоска кожи, но в этот момент для мастера оружия важна была каждая мелочь.

Все должно быть безупречно. Он сам должен быть безупречным.

Ничто не должно его отвлекать, а этот подарок Джарлакса, как его ни повязывай, ему мешал.