– Подождут!

– Не могут, вылет согласован с АДД и «ночниками» Юго-Западного.

– Ладно, товарищ командующий, надо бы отпустить.

– Ну хорошо, но после вылета – ко мне!

– Что бомбите? – послышался вслед вопрос Красовского.

Я отмахнулся на бегу, дескать, потом! По времени оставалось всего семь минут, поэтому с ходу запрыгнул в сиденье и дал команду к запуску. Открыл форточку и спросил Иваныча о готовности. Тот, недовольный, что нарушен порядок осмотра перед вылетом, козырнул и прокричал, что все в порядке. И я начал запуск. Прогрелись и выкатились на старт. Я поторапливался, чтобы вылет не отменили. Мало ли что придет в голову начальству, если они попрутся на КП? Получив от Богдановой, она – руководитель полетов сегодня, прибавил обороты и взлетел. Во время сбора группы по радио услышал очень лестную оценку своих действий:

– «Птичка» – «Клену»! – «Птичка» – это я, а «Клен» – это Красовский, приперся все-таки на КП.

– На приеме!

– Ты, сволочь, что делаешь? Ты куда сосунков повела?

– Все будет нормально, Степан Акимович! Сработаем!

– Вернешься – убью! Только вернись, пожалуйста!

– Тьфу-тьфу-тьфу. Типун вам на язык!

– И тебя к черту, и остальных.

Работаем!

Высоковато, конечно, стоит вывод у девчонок, вряд ли попадут, но Андрей имеет такую возможность, а подставлять девиц в первом вылете под семикратную перегрузку не с руки, совсем не с руки. Не потянут они. Сделать бы смешанные экипажи! Было бы дело! Но пока требуется успех. Аккуратный успех, без дров и гробов. Поэтому набрали свои «законные» 10 500 и плывем по ночному небу с одной включенной синей лампочкой двумя колоннами. У концевых и эта лампочка не горит. Обходим активные узлы ПВО, заползаем в узенькую щель, которая приведет нас к Ливне. У Насти сегодня ответственный момент: ей надо точно отбомбиться по совсем маленькой цели осветительной и «фотабом». Ей предстоит нырять в штурманский кокпит, управлять оттуда мной, найти этот чертов мост, ввести все поправки, в том числе и на снос при неизвестных параметрах погоды, а потом вовремя нажать на сброс. Отсчитать предвычисленные секунды и сбросить «фотаб». Успеть вылезти из узкой щели нижней кабины и пересесть в кресло для работы с АФАРом. Вторым АФАРом командует Майя. Потом опять повторять такую же процедуру на втором заходе. Поэтому сидит, щелкает штурманской линейкой, подсвечивая себе слабенькой синей лампочкой. Иногда в зеркале заднего вида мелькает ее тень, и по СПУ идут команды и доклады. Прошло полтора часа полета, она подала команду на смену курса. Теперь пересчитывает и выясняет снос. Я веду машину ровненько, чтобы не мешать ей. Сопит у меня под ухом, вглядываясь через мое плечо в черноту ночи за лобовым стеклом. Полное новолуние, так что темно, лишь безответные звезды рассыпаны по всему черному небу. На этой высоте ночью оно совсем черное. Внизу небольшие кусочки кучевых облачков, довольно высоких, так что земля немного видна. Опять убрала подбородок с моего плеча и зашуршала листочками штурманского блокнота.

– Саша, десять минут, курс прежний, выходим точно.

– Умница! Дай ручку! Тьфу, свою ручку! Нафига мне эта!

Похохотали. По рации молчание уже тридцать минут. Справа над Чугуевом появились разрывы «ахт-ахтов». Обещанное обеспечение начало работу. У них три волны, мы работаем во время третьей.

Настя кладет мне руку на плечо, по «руке» я должен подать команду остальным. Она сжала мне плечо, и я передал остальным: «Точка», и пошел на правый вираж, к Чугуеву. Убавляю газ, так, чтобы только держать высоту. Сейчас бы закрылки не помешали, но низкие обороты двигателя важнее. Там, на земле, нас слушают, хотя все внимание немцев отвлечено на заходящие на них ТБ-3, ТБ-7 и Ер-2. Чуть ниже работают СБ Юго-Западного. По связи голос Лили: «Расчетная». Это она про скорость. Тут же по СПУ голос Насти: «Плюс семь». У нее в руках маленькая табличка, которую она подсчитала, где внесена расчетная скорость, чтобы удерживать интервал 120 секунд.

– В набор! Держать по прибору! – я прибавляю обороты и дал пять градусов тангаж. Надо набрать 11 200, чтобы «ахт-ахты» не зацепили, и забить шумопеленгаторы немцев своими моторами, прикрывая планирующих девчонок. Настя ныряет вниз, переключает СПУ уже в штурманской кабине. Сопит, там неудобно лежать в меховом костюме.

– Два влево!

Аккуратно довожу одними педалями. Говорю ей:

– Заданная. – И выравниваю машину по горизонту.

– Цель вижу! – Я делаю выдох, но не нажимая правой кнопки. Пришли! Заморгали лампочки, которыми Настя подает мне команды вправо и влево.

– На боевом! – этой командой мне запрещается менять скорость, курс и высоту. А чуть ниже нас уже работают осколки шрапнельных снарядов самого эффективного орудия вермахта во Второй мировой войне. Зажужжали моторы створок бомболюка. Еще десять секунд, и первый сброс, затем второй. И уже по радио голос Насти:

– Сброс! – По дюралю гремят носки ее сапог, это она задом выползает из штурманской, выставив свою аппетитную попку. Влетает в кабину и плюхается в кресло, раскрывает створки АФАР и ждет.

– Сто восемнадцать, сто девятнадцать, сто двадцать, вспышка! – И жмет на спуск камеры, а я передаю это остальным, это для них сигнал на пикирование. Они сейчас летят с плотно закрытыми глазами.

– Атака! – голос Лили, потом голос Андрея, что он тоже пошел в пике. Разница составила 12 секунд, с той стороны ветер, который учесть было невозможно. Я разворачиваюсь влево, на Чугуев, чтобы отвести огонь немцев чуть в сторону от девчат.

– Сброс, вывод! – снова Лиля. Голос сухой, без эмоций. Берет хороший пример! Через десять секунд сброс выполнила Тамара и еще через десять Катя. Немцы огонь ведут только по мне, девчонки вышли без обстрела. Я набрал 12 и развернулся снимать объект.

– На курсе! – А внизу что-то горит!!! И сильно! – «Быть того не может! Это же мост! Промахнулись, видать!» Запрашиваю Валю, как у нее, это второй разведчик.

– Я на курсе! – Ей некогда. Настя выполнила сброс и выползает в кабину. Влетев в кабину, буквально кричит по СПУ: «Там цистерны горят! Снято!» Я прибавляю обороты, я по радио радую остальных. РЛС нет, я их не вижу, хотя и Настя, и Майя смотрят во все глаза, ища малейшие признаки самолетов девочек.

– У меня сзади «мессер»! Я – «ноль семь». – Сказано это было тихим-тихим голосом, почти шепотом.

– Высота?

– Девять с копейками.

– Он тебя видит?

– Не знаю. Сто девятый.

– Следи за выхлопом. Ты где?

Катя передала свое место. Это впереди и ниже. Начал спускаться, но через несколько секунд Катя повеселевшим голосом сказала, что «мессер» ушел вперед и высоту не набирает, прошел под ней. У нее уже 10 500. Я прекратил снижение на одиннадцати тысячах. В принципе, всё, задание выполнено, даже если во второй группе никто не попал. Катя передает, что снимки сделаны, но состояние моста неизвестно. Визуально определить не смогли, много пыли, и появился какой-то туман или задымление. Огня не наблюдала.