– «Тройка» карбюрит!

В зеркале заднего обзора вижу вырывающиеся длинные языки пламени из левого мотора ведомой.

– Третий, отворот, и в набор!

В ответ плачущий голос Женечки:

– Есть, исполняю! – Она чуть прибавила газа и отворачивает влево, исчезая в ночи. Хреново! Минус один в атаке. За сто двадцать секунд до атаки голос Андрея:

– Сброс!

Считаем секунды, высота 5200. «Сто восемнадцать» – закрываю глаза.

– Есть, – опять Андрей.

– Точка! – это Настя.

Штурвал влево, ногу влево, чуть больше на себя, и кручу штурвал вправо, парирую, я на курсе, пикируем под углом 60, выпускаю решетки, слежу за скоростью. Цель хорошо видна, но по ОАБу пытается работать мелкокалиберная артиллерия с Безымянного. Но им и далеко, и высоко! Хрен попадут! Впереди работают только два орудия, куда стреляют, непонятно. Влажнеют руки, навожусь на цель и последовательно выполняю три сброса. Набор! Штурвал чуть подрагивает, но идет. Вывод, в зеркале мелькнули взрывы, за нами потянулись шары трассеров.

– Вывод! – голос Лили. Я прибавляю обороты, а Андрей заходит и делает второй сброс «фотаба».

Через две минуты характерный голос Гарика:

– Командир! Три пролета в воде!

– Ура! – раздается голос Жени. Несколько раз бью по кнопке левым большим пальцем, заставляя щелчками замолчать. Идем в точку сбора. За нашей безопасностью присматривает Гарик с помощью локатора. Но его дальность недостаточна, чтобы обеспечить стабильное обнаружение. Наоборот, у него начался воздушный бой с высотным Ме-110. «Мессер» один, штурман и стрелок у Андрея опытные. Андрей потянул выше, и «мессер» отстал. Мы же собрались у Перещепина и лезем наверх, старательно выходя из зоны действия «мессеров». Двенадцать тысяч. Прекратил набор, сбросил обороты.

– Ну, девочки, как? – это по СПУ экипажу.

– У меня болит ухо, – ответила Майя.

– А я чуть не описалась, когда прожектор мимо нас у завода проскользнул! – хохотнула Настя. Обе захохотали.

– Все, расслабились, закончили и по секторам!

От Перещепина час полета, но пришлось обходить Чугуев, где шел налет и работало много артиллерии. Над ним прошла Евгения, и с горизонтали выложила свои три пары «соток». Чуть прибавила и пошла на сближение с нами. Но штурманенок где-то сделала ошибку и садилась она одна. Слава богу, не заплутали. Бросать бомбы просто так девочки отказались. Несмотря на «постреливающий» иногда мотор, прошли над запасной целью и отбомбились.

Проявляем то, что сделали стрелки и штурмана. У нас четыре взрыва без всплесков, один со всплеском, одна бомба не взорвалась или сработала одновременно. Всплеск говорит о том, что бомба ушла под воду и сработала от другого детонатора. То есть мимо. У Лили четыре мимо, и довольно далеко от моста, метров тридцать первая пара, двадцать вторая, и третья пара тоже со всплеском, и в том же пролете, где и у меня промах. Но по фотографиям Андрея этот пролет – в воде. На наших фотографиях виден лишь один упавший пролет, третий от правого берега.

– Видишь, Лиля, заходишь под небольшим уголочком. Совсем немножко, но недоработала при прицеливании. Скорее всего, из-за крена. Надо держать крен «ноль» и выставлять нитку моста по вертикальной линии прицела, а если чуть скрениться, то нитка и вертикаль совпадут, а ты пойдешь чуть боком. Но пролет ты уронила! Умница! Нам повезло, что ты попала именно туда!

И тут Лиля выдала:

– А я целилась не в этот пролет, я целилась в следующий!

Тут все как грохнут! И больше всех хохотала сама Лилия!

После разбора действий в воздухе вызвал Пескова и Алабинского, техника «тройки», пришли оба недовольные и с грязными руками. Вид Пескова говорит, что не барыня, могла бы и сама подойти. Но видя, что я еще даже не сняла высотный, он изменил выражение лица:

– Здравия желаем, Александра Петровна. Я уже в курсе, работаем, кажется, прокладку во второй камере продавило. Скорее всего, так.

Я устало закрыл глаза, мотнул головой.

– Шли бы вы спать, Александра Петровна. Управимся.

Он – молодец, тянет потихоньку всю эскадрилью, а обещанного инженера эскадрильи как не было, так и нет. Я сел в «козлик», где меня ждали летчики и штурманы, и поехали завтракать. Хотя я бы не отказался и пообедать. Мне показалось, что Настя слишком много смеется.

После завтрака поехали домой. Она с шумом бросила планшет на кровать и долго возилась, снимая комбинезоны, тихонько поругиваясь на застежки. Выскочила во двор позже меня и начала умываться возле второго умывальника, с шумом стукая по соску руками. Я ушел в комнату и лег. Следом появилась Настя, вытирая лицо и руки.

– Саша, как ты так можешь?

– Что? – недоуменно спросил я ее.

– Ты как «каменный гость», у тебя что, совсем нет нервов? Ты видела, что сзади творилось?

– Видела.

– И так спокойно об этом говоришь?

– Так ведь у нас ни одной пробоины! И у Лили тоже. Она правильно сманеврировала после сброса и не пошла за нами.

– А меня трясет, всю трясет, и ты даже не дала нам выстрелить в ответ. – Она села на мою кровать. Ее действительно потряхивало. На людях она держалась и хохотала, а я – свой, вернее, своя.

– В этом случае мы бы целенькими не ушли, Настенька. Да ты не стесняйся, ты поплачь. И полегчает. Просто у тебя был перерыв в боевых вылетах.

Она забралась ко мне под одеяло и долго плакала мне в плечо и в подушку, потом успокоилась и уснула. А я перебрался на ее постель и тоже уснул. Проснувшись, решил сходить к остальным девчонкам. У них был первый боевой, так что тоже требуется помощь. Женщины по-другому реагируют на такие раздражители. И отсутствие эмоций у подруги замечают очень остро. Экипаж Лилии Литвяк спал почти полностью одетым, и все втроем. Женин – тоже спал, но каждая в своей постели. А Майя забралась в койку к стрелку «тройки», Авраменковой. Им так было уютнее и спокойнее. Ничего, втянутся!

Все проспали обед, кроме меня, я есть хотел еще до завтрака, так что поел за весь экипаж, но захватил Насте перекусить, как проснется. А Майя ест в другом помещении столовой. Так у них было заведено в Энгельсе. Но сегодня я принял решение этот порядок поменять. Написал приказ по эскадрилье, где разрешил командирам кораблей принимать решение о том, где живет и где питается стрелок-радист. Это, конечно, нарушение устава, но это мелочь, по сравнению с тем дефицитом внимания, который постигает одного из членов экипажа. Отбрыкаюсь, если что. Еще один приказ, это исполнение обязанностей инженера эскадрильи, с выплатой соответствующего денежного довольствия на Пескова. Хватит ему бесплатно горбатиться на всех. Моей власти на это достаточно. Подписал кучу бумажек, составленных начштаба, посмотрел на занятия, которые шли в классах. Немного послонялся перед КП, глядя, как заходят на посадку менее опытные девицы, которые еще в строй не встали полностью. Получил доклады об успехах и промахах от всех трех инструкторов. Двоих, правда, услышал только по телефону, они на площадке возле полигона. У них сегодня вылетов на спарках нет. Обучение заканчивается. Выставляются оценки, зачеты.