Мы направились к дому.

— Объясни мне, что за чудовищная чертовщина произошла сегодня. Мне не удалось добиться от Джесси исчерпывающей информации.

— Он не мог говорить. Сегодня мы были с ним в морге.

Я произнесла это, не подумав о последствиях. Люк посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Брайан дотронулся сзади до моей шеи и толкнул меня вперед, явно пытаясь заставить замолчать. Ему не хотелось говорить о смерти в присутствии Люка. Но и избежать такого разговора он не мог. Именно поэтому они и приехали.

— Мошенничество с кредитными карточками, — пояснила я. — У нее было мое удостоверение личности.

Люк прыгал и дергал меня за юбку.

— Где Джесси?

Я показала внутрь дома.

— Позвони ему.

Рука Брайана на моей шее сжалась сильнее. Странно. Джесси здесь вообще не было, а Брайан уже был недоволен им. Прибавить сюда пару по-настоящему язвительных замечаний Блэкберна, и у них началось бы соревнование по взаимной пикировке. Семья, что тут сделаешь.

— Позволь мне разобраться. — Брайан сидел на кухонной табуретке и отрывал этикетку с «Дос Экис». — В течение последних двадцати часов у тебя крадут удостоверение личности. Рики Джимсона обкрадывают, два Шейлока играют с тобой в пляжную рулетку, а воровку на берег выбрасывают волны, мертвую. В Санта-Барбаре воры даже более активны, чем в Бангкоке.

— Это продолжалось уже несколько месяцев. Я лишь узнала об этом в последние двадцать четыре часа.

— Это происходит, как в засоренной канализационной трубе. Нечистоты поднимаются в ней до тех пор, пока она не лопнет. Вопрос в том, что заставило ее лопнуть.

За высокими стеклянными дверьми по дорожке расхаживал Люк.

— Долго еще? — спросил он, глядя на нас.

Я пожала плечами и улыбнулась ему:

— Прошло всего пятнадцать минут.

Он продолжал нетерпеливо ходить. В другом конце гостиной Марк перестал разговаривать по телефону, ответив, что тоже любит кого-то.

Хотя я и пыталась притвориться, что не слушаю, я была поражена теплотой в его голосе. Я знала его как человека, постоянно решающего проблемы моего брата, и как рассудительного товарища, и как ангела-хранителя. Он был таковым со времени развода Брайана со своей женой, которую продолжал любить, несмотря на сумасшедший образ жизни, который привел к ее смерти.

Но обычно я видела Марка в кабине пилота, дающего полный газ своему «F/A-18». Гремящего на своем «хорнете» по небу над пустыней, проносящегося с шумом над аэродромом с Брайаном, летящим с ним крыло в крыло. Ну и вообще он был самым что ни на есть негодником.

Он медленно пошел к стойке.

— Девушки прелестны. Место действия и репетиция были превосходны. — Он поднял свое пиво. — Salud.[4]

Марк развелся около года назад. Он был близким другом Брайана еще со времен обучения в училище морской авиации. А теперь их объединяет и холостяцкий статус. Как на море, так и на суше.

— И нет никаких проблем с отменой заказов на места в Палм-Спрингс, — сказал он. — Вместо этого я заказал два номера в мотеле «Фиеста-Коаст».

— Сожалею, что испортила вам отпуска, — сказала я.

— Никаких проблем. В Санта-Барбаре есть поля для игры в гольф. Так что одну неделю мы проведем здесь.

И они с Брайаном чокнулись пивными бутылками.

Я услышала голос Джесси:

— Привет, малыш.

Люк вскочил и помчался к садовой калитке, скрывшись из виду за кустами жасмина с криком «Да!».

Джесси смеялся. Этот смех дарил мне целый уик-энд. Минуту спустя они появились на дорожке. Люк сидел на коленях у Джесси, поджав под себя ноги и положив ему руки на плечи.

— И я мог бы сыграть роль полицейского клоуна. Там, у озера, есть место для катания на роликовых досках. Подросткам не нравится, когда там катаются неумелые люди. Но я однажды попробовал прокатиться на четвертинке трубы. Она качалась с боку на бок.

— Именно тогда ты и выбил себе передние зубы, да? — справился Джесси.

— Нет, я всего лишь раскачал их. Ничего ты не понимаешь. — Люк толкнул Джесси в грудь.

Брайан вскочил с табуретки:

— Эй, осторожнее с этим!

По опыту я понимала, что Люк, сидя на коленях Джесси, уравновешивал его и опрокинуться они не могли. Также я знала, что вмешиваться не следует. Но Брайан уже шел с вытянутыми вперед руками.

— Лучше будет, если ты спрыгнешь, — сказал он.

Джесси въехал в дверь.

— С нами все в порядке, — сказал он, протягивая руку. — Привет, Брайан.

Они пожали друг другу руки. Я представила Марка, который улыбнулся, пытаясь не смотреть на инвалидную коляску. Джесси въехал в гостиную, не переставая болтать с Люком. Он спрашивал о делах в школе, уроках, ветрянке, горячих завтраках. Одна из причин, по которой ему так нравилось разговаривать с детьми, состояла в том, что дети быстро начинали принимать его за нормального человека. Они могли с удивлением смотреть на него, задавать неуместные вопросы, но потом воспринимали его инвалидность как нечто естественное. В то же время взрослые начинают, как правило, петь церковные гимны из серии совершенно бессмысленных, лишь бы избежать разговоров об очевидном. «А теперь давайте прикроем неудобство, которое мы ощущаем. И прикусим языки, аминь». Джесси повел себя в этой ситуации по-своему.

— А еще пиво есть? — спросил он. — Мне нужно по меньшей мере три бутылки, прежде чем я смогу заняться катанием на роликовой доске.

После чего, обменявшись взаимными колкостями, началось привычное самоутверждение Джесси. Я принесла ему бутылку «Дос Экис».

Брайан повернул стул и сел.

— Как моя лошадка?

— Полна решимости броситься в бой, — ответил Джесси, поднося бутылку ко рту.

— Ты пускаешь ее на волю? Ты же знаешь, как ей нравится бегать.

Я закатила глаза.

— И она превосходно выглядит в черном. Но сегодня вечером она останется в конюшне.

Им отнюдь не следовало спорить о том, какую скорость может развить «мустанг», а то они в самом скором времени выведут его и найдут свободный участок на автостраде. Я положила руку на плечо Джесси:

— У вас все в порядке, ребята?

— Мама в подавленном состоянии, так что я попал в немилость. Нашли Пи-Джея?

Я быстро взглянула на Брайана.

— Он ничего не помнит. Терял сознание.

Джесси бережно опустил Люка на пол.

— Только не говори мне, что сама веришь в это.

— Когда я рассказала ему о случившемся, он совершенно потерял самообладание. Он был просто жалок.