Первое: лгите не больше, чем это необходимо. Почему? Потому что на протяжении всего времени общения со своей будущей жертвой — будь то два часа или две недели — вам придется жить с этой ложью. Если вы, желая подобраться поближе к какому-нибудь человеку, который является курильщиком, говорите, что вы тоже курите (что, кстати, зачастую срабатывает, ибо между потребителями табака существует своего рода духовное братство), тогда вам лучше быть готовым время от времени закуривать. Лично я, прибегая к такой уловке, просто заявляю, что я раньше курил, но уже бросил, и что я, конечно же, люблю курить и, возможно, в виде исключения сейчас возьму и покурю. Благодаря такой хитрости мне легче сблизиться со своей будущей жертвой, но при этом у меня будет оправдание того, что я не курю, если мне придется общаться с ней довольно долго.

Второе: не используйте в своей лжи конкретики больше, чем это необходимо. Расплывчатость обеспечит вам пространство для маневра.

Позвольте мне привести вам пример того, о чем я сейчас рассуждаю. Помните парня, которого звали Кёртис Валентайн? Я нашел его без труда, потому что он занимается разработкой и оптимизацией веб-сайтов, сидя у себя дома в городе Шампейн. У него есть страничка в «Фейсбуке». Чтобы проникнуть в его дом, я соврал ему два раза:

1) сказал, что собираюсь заняться бизнесом в сфере консалтинга, и для этого мне нужен веб-сайт;

2) сказал, что уже нанимал кое-кого, но меня обманули и в результате попросту выудили у меня определенную сумму.

Я не смог бы договориться о встрече с Кёртисом, если бы не нуждался в его услугах, а потому я решил соврать про консалтинговую компанию. Однако я сказал, что еще только создаю такую компанию, что ее пока не существует, и поэтому у Кёртиса не возникло бы подозрений, если бы он попытался найти сведения о моей компании в интернете и не нашел бы ничего.

Зачем была нужна вторая ложь? Для этого было несколько причин. Большинство разработчиков веб-сайтов никогда не встречаются со своими клиентами — они всего лишь общаются по телефону или посредством электронной почты. Но если меня кто-то когда-то надул, то, значит, вполне объяснимо мое желание познакомиться с разработчиком лично, чтобы убедиться, что он и в самом деле способен выполнить мой заказ. Кроме того, это позволило бы мне уклоняться от ответов, если бы он стал задавать вопросы типа «А каким видом консалтинга вы будете заниматься?» Это совсем не тот вопрос, на который я захотел бы отвечать, потому что, если бы я сказал, что я инженер-механик или частный детектив, могло бы выясниться, что Кёртис изучал машиностроение в колледже или что его лучший друг или брат является частным детективом, и тогда мне потребовалось бы продемонстрировать кое-какие знания в области машиностроения или частного сыска. Но при помощи лжи номер два я мог просто заявить, что предпочитаю ничего не рассказывать до того, как мы с ним заключим договор. Я сказал бы, что, поскольку меня уже обманывали, я до поры до времени буду держать язык за зубами. В общем, что-нибудь в этом роде.

Я лгал не больше, чем это было необходимо, и вообще старался говорить поменьше. Пара кружек пива в баре, Кёртис разглагольствует о том, насколько он может увеличить потенциал моего бизнеса, я делаю вид, что меня это впечатляет, но держусь нарочито настороженно, как уже обманутый, и тогда он предлагает пойти к нему домой, чтобы я мог увидеть оборудование и образцы его творений своими собственными глазами.

Есть вопросы? Нет? Хорошо. На этом занятие заканчивается. Но не уходите — прямо за углом нас ждет немало развлечений!

Двери здания ФБР на Рузвельт-роуд в Чикаго никогда не закрываются на замок, потому что ФБР, в общем-то, не прерывает своей работы. Но сегодня День труда, и время уже позднее, поэтому в здании довольно пустынно. На восьмом этаже, где нам временно выделили помещения, вообще ни души.

Члены нашей группы, состоящей из четырех человек, считают, что время для нас — огромная ценность (по крайней мере так считаю я), и прилагают все усилия для того, чтобы хоть как-то продвигать расследование, но мы ведь приехали сюда в субботу, первый день трехдневного уик-энда, а потому по-настоящему рабочих дней у нас здесь пока что не было. Тем не менее мы пытаемся решать вопросы с конкретными людьми: звоним шерифам округов и прочим местным полицейским во всех юрисдикциях, где наш субъект совершал убийства, и просим их извлечь из архива материалы о том или ином — «произошедшем случайно» — пожаре, чтобы они могли сообщить нам, как именно стояла кровать в комнате, в которой была найдена жертва. Иногда бывает так, что на месте недавно потушенного пожара присутствуют представители страховых компаний, и они зачастую делают больше фотографий места происшествия, чем полицейские, потому что речь идет о деньгах их компании, и в таких случаях мы заранее пытаемся выяснить, как с ними связаться в первый рабочий день после уик-энда.

Хорошая новость заключается в том, что у компьютеров не существует деления на рабочее и нерабочее время, а потому мы с Софи — два аналитика — напряженно рыщем по интернету, выискивая сведения, которые позволили бы нам выявить стиль преступной деятельности. Нам известно (если в данный момент будет уместно сказать, что нам что-то известно), что наш субъект выбирает своими жертвами людей, которые живут в одиночестве, и что каждая из этих жертв пользуется в той или иной степени социальными сетями — такими как «Фейсбук», «Твиттер», «Линкедин» и так далее. Но должно же быть что-нибудь еще! Этих людей должно что-то связывать. Никто не действует исключительно наугад.

В семь часов я встаю со стула, чтобы размять ноги, и заглядываю в помещение, которое находится по соседству, — там расположился Букс. «Спасибо, шериф, буду вам очень признателен, — говорит он, закатывая глаза после того, как замечает меня. — Звоните мне в любое время суток. И вам желаю спокойной ночи».

Он кладет телефонную трубку и морщится. Букс в течение некоторого времени звонил по телефону руководителям различных местных правоохранительных органов и пытался убедить их возобновить расследование интересующих нас пожаров или же, по крайней мере, провести аутопсию. Проблема заключается в том, что, даже если местная полиция передаст эти расследования ФБР, все жертвы таких пожаров уже похоронены, а потому, чтобы добиться проведения аутопсии, сначала придется обратиться в суд с ходатайством о проведении эксгумации.

— Он сказал, что поговорит с родственниками насчет эксгумации, — сообщает мне Букс.

— Тебе не нужно согласие родственников.

Он кивает.

— Да, но лучше его получить, потому что иначе придется обращаться в суд. Как бы то ни было, я думаю, что каждый из этих шерифов попросту ищет причину для того, чтобы нам отказать. — Он громко вздыхает. — Эмми, эти полицейские управления уже закрыли дела, причем в некоторых случаях несколько месяцев назад. Если мы хотим добиться проведения аутопсии, нам придется обращаться в местный суд каждой из этих юрисдикций с ходатайством о вскрытии могилы. И это при условии, что местный федеральный прокурор захочет нас поддержать, а добиться его поддержки не так уж просто.