Даша поморщилась:

«Я могла бы сделать это все и одна»

Она вполне могла бы обезвредить охрану, потом вывести из первого поезда Семью – куда б они делись, немного подождали б и все. И Акнир была с ней совершенно согласна:

«Похитить Семью ты можешь и без меня. Но только я могу попасть туда, куда мы их повезем. А раз уж мы все равно летим вместе, разумнее играть в четыре руки. Я задержу их в поезде, пока ты не закончишь. А то еще попадут под случайную пулю.»

– Царь, царь-батюшка!

– Это же царь!!! – взвыл хор с такой неистовой страстью, что от неожиданности Чуб схватилась за уши.

Мужчина остановился.

– Прости нас, батюшка… Прости глупых, убогих… – присушенные протягивали к нему руки в мольбе.

– По что ж мы тебя…

– Одари нас прощением!

– Не дай погибнуть душе православной…

– Бес, бес проклятый попутал…

– Дай умереть за тебя…

Солдаты ползли к нему на коленях, бились головами о землю, их крики перетекали в рыдания.

Грузная, полная дама схватила мужчину за руку, но он мягко отстранил ее, пошел к ним.

– Остановитесь, остановитесь! Нам нужно спешить! – Акнир побежала за царем, попыталась вцепиться в его рукав.

Николай ІІ смерил ее коротким взглядом. Даша не могла расслышать, что он сказал, но юная ведьма растерянно замерла на месте.

А Даша занервничала. Не оттого, что им нужно было спешить, Акнир дергалась зря, торопиться особенно незачем: их хватятся только тогда, когда поезд не доедет до назначенной станции.

Но к Чуб приближался экс-царь…

«Как я выгляжу?»

Даша быстро нащупала улыбку под марлевой повязкой, содрала ее и озарила приближение императора лучезарным оскалом.

– Здравствуйте, Ваше Величество. Я – Изида… Помните, на воздушных соревнованиях в Санкт-Петербурге мы…

– Царь, царь-батюшка, помилосердствуй, прости нас! – взвыла охрана.

Царь прошел мимо Даши, не заметив ее.

– Я прощаю вас, – громко сказал он. Его глаза блестели от слез.

И внезапно Даша увидела, что это вовсе не царь, а ангел божий, сошедший с небес.

– Мать моя, что ж вы так долго?.. Мария Владимировна, умоляю, идемте быстрей! – быстро скользнув по Кате, как по чему-то неважному, Акнир вцепилась взглядом в Машу.

Катерина Михайловна не обиделась – обида давно находилась за пределами ее самосознания. Обижаются те, кто не способен сложить себе цену и ждет оценки от других, и болезненно вздрагивает от того, что в глазах другого их стоимость невелика. А госпожа Дображанская точно знала себе цену, как и цену переменчивых настроений Акнир, а оттого отреагировала не на адресованную ей пустоту, а сугубо на явную и подозрительную перемену в отношении Маши.

Из одного того, что лжеотрок нежданно удостоилась имени отчества, было понятно – случилось нечто ужасное.

Но непонятного пока было больше… Взять хоть пейзаж, на фоне которого разыгралась вся эта сцена!

Взятая внаем неприметная коляска г-жи Дображанской и тряская двуосная повозка Отрока Пустынского, управляемая худосочным монахом в безликом куколе, стояли посреди бесконечного, скованного бесснежным морозом, бескрайне-черного поля, разлегшегося далеко за пределами Киева (и дабы добраться сюда, в указанное ведьмою место, Катерине Михайловне, вынужденной занять место кучера, понадобилось четыре часа, немало терпения и Митин компас в придачу). А, умоляя Машу идти побыстрее, ожидавшая их в центре совершенно пустого пространства, озябшая, пританцовывавшая от нетерпенья Акнир показывала ладонью куда-то в небо.

– Похищение не удалось? – осведомилась Катерина Михайловна.

– Как оно могло не удаться!.. – упрятанная в пуховый платок и тулуп ведьма нервозно извлекла из обширного кармана новый учебник и сунула Кате. – На, почитай. Рассказывать времени нет. Тут все в подробностях. Историки привирают, конечно, но они всегда это делают. А в целом, все правда. Беда у нас, Маша…

Быстро размяв окоченевшие пальцы, девчонка сотворила щелчок и…

Бескрайнее поле стало лесом. Серую весеннюю мглу сменило ослепительно-солнечное лето, бездорожье – ровный серый асфальт. Небо перекрыли высокие, в два человеческих роста ворота, с дистанционным управлением. Два дореволюционных экипажа остались в Прошлом – рядом на солнце сверкал новенький черный «ягуар».

– Мы в ХХІ веке? – сердце Дображанской забилось (она и забыла, что оставшись Киевицами, Трое по-прежнему могут перемещаться во времени, и воспоминание сразу посулило множество прекрасных возможностей).

– Разве можно придумать более надежное место, чтобы припрятать царскую семью? – бросила ведьма.

Ворота бесшумно открылись, приглашая их в «там»… Акнир повела гостей по ухоженной дорожке, обрамленной высокими горделивыми розами. Впереди путников ждал небольшой особняк. Безмолвный монах шел за Машей с отрешенным видом телохранителя-тени, но присутствие постороннего не затронуло Катины мысли – лжеотрок обладала безграничным кредитом доверия с ее стороны. В отличье от многоликой, переменчивой ведьмы Акнир.

– Что это за дом? – поинтересовалась Дображанская, снимая на ходу перчатки и шубу.

– Дом моей матери. Наш дом. Слепым сюда вход заказан.

– Еще один Провал?

Акнир промолчала: то ли пропустила вопрос мимо ушей, то ли сочла его риторическим.

Парадный вход приближающегося «дома матери» оплетали лепные изображенья двух пышнобедрых и длинноволосых див, изогнувшихся в характерных для нового стиля эротических позах.

– Модерн, – со знанием дела сказала хозяйка «жемчужины» киевского Модерна – Дома с Химерами.

– Что же еще?.. – в одночасье ответили ведьма и Отрок.

Обе сказали это как нечто само собой разумеющееся, а сказав, обменялись короткими взглядами посвященных, выпытывающих степень посвященья друг друга.

Их взгляды заинтересовали Катю куда больше неразъясненной беды, ставшейся под час похищения.

Принявший посетителей круглый холл походил на вестибюль Катиного химерного дома с извивающимся зеленым осьминогом на потолке и настенными росписями глубокого синего цвета, изображавшими морское дно с затонувшими, мертвыми кораблями.

Здешние стены запечатлели чудесный сад: ирисы, лилии, калы, орхидеи и розы… С потолка свисала разноцветная люстра с плафонами в виде тех же цветов. Их нарочито прекрасные, неестественно вытянутые лепестки напоминали хищные щупальца.

Из Машиных записей Катя знала: все эти цветы используются в ведьмацких отварах. Это, наверное, и объединило их…