Я утвердительно кивнула.

– Рэдмонд. Меня зовут Рэдмонд Тэтчерд, – сказал он, глядя мне в глаза.

– Но это не все имя, тут еще две буквы, – возмутилась я.

– Пока и этого достаточно, – категорически заявил он. – Поверьте, и это имя знают немногие. А теперь верните мою собственность.

– В таком случае нас уже можно считать хорошими друзьями. Раз так, я буду называть вас Рэд, – сказала я исключительно для того, чтобы позлить господина полицейского, и, протянув ему портсигар, направилась к двери. – Доброй ночи, Рэд. – пропела на прощанье.

– Доброй ночи, Кира, – отозвался обалдевший Тэтчерд. – Сладких вам снов.

Я быстро шла в свою комнату и беспокойно оглядывалась по сторонам. Вроде все прошло хорошо. Никто ничего не заподозрил. Да и с полицейским удалось наладить общение. Пока его имя ничего мне не говорило, и я сделала себе мысленную пометку покопаться в архивах. Однако всю дорогу до отведенных мне покоев меня одолевало тревожное чувство, а я никак не могла уловить, с чем оно связано. Что-то было неправильно, что-то не сходилось. И только переступив через порог своей спальни, я поняла, в чем дело. Я же сама первым делом проверила оба кресла в кабинете! Никакого портсигара там не было.

Оказавшись в надежной крепости за стенами собственных покоев, я сразу же вернула фамильяра в нормальное состояние. Шнырь, обретя привычную форму, моментально ускакал в ванную – отмываться от посягательств хозяйского кота. Я же позвонила в колокольчик, вызвала горничную и попросила принести чай с пирожными. После всех перенесенных страданий чертяка заслужил, чтобы его побаловали вкусненьким. К тому моменту как фамильяр, закончив водные процедуры, появился в гостиной, на столике уже дымился горячий чай и высилась горка воздушных пирожных.

Как только мы сели за стол, в дверь тихо постучали. Оказалось, это Крис отделался от хозяев и пришел обменяться новостями. Рассевшись на диванчиках с чашками в руках, мы единогласно решили, что первым должен рассказать о новостях Шнырь. Во-первых, его миссия была самой важной, а во-вторых, чертяку аж распирало от желания высказаться. Слопав парочку пирожных, он отставил чашку с чаем подальше, взобрался на табурет и стал вещать:

– Сидя в кармане, я мало, что слышал. От движений следователя меня постоянно потряхивало, и, вместо того чтобы прислушиваться, я постоянно кувыркался. Все, что я сумел разобрать из разговора в коридоре, это то, что у нашего бравого мистера Тэтчерда наконец-то появился подозреваемый. Уже в кабинете я выбрался из его кармана на кресло и слушал очень внимательно. Мужчина говорил, что ему удалось получить разрешение на обыск личного кабинета мэра в городской ратуше и что там были обнаружены улики, доказывающие, что герцога силой похитили именно оттуда. Он не вдавался в подробности, сказал только, что в кабинете остались следы борьбы и личная печать его светлости, которая, вероятно, выпала во время драки. И добавил, что все это дает основания подозревать мэра в организации похищения.

– Как на эти новости отреагировала великая герцогиня? – поинтересовался Крис.

– В том-то и дело, что очень странно. Она ему не поверила. Когда он показал печать, которую нашли у мэра, герцогиня подтвердила, что вещь принадлежит ее сыну, но, когда следователь сказал, что намерен предъявить главе города обвинения, старая вешалка взбунтовалась и заявила, что при таких серьезных действиях нужны веские доказательства, а не косвенные улики и пустые домыслы рядового служаки. После этого полицейский разозлился, и они больше пререкались, чем говорили. Он требовал открыть для осмотра фамильную сокровищницу, а она наотрез отказывалась. В конце концов Тэтчерд обвинил старуху в препятствовании следствию и выскочил из кабинета злющий, как сто драконов.

– А с котом ты что не поделил? – спросила я, допивая чай.

– Ты подрался с котом? – удивился Крис.

– Не подрался, кот на него помочился, – уточнила я. – Так что произошло?

– Эту позорную страницу моей великой биографии я предпочел бы не вспоминать, – засмущался Шнырь. – Но раз вы так настаиваете… В общем, когда злой полицейский поднимался из кресла, случайно зацепил меня, и я свалился на пол. Тут меня и учуял хозяйский котяра. Хотел сожрать, троглодит такой. А эта ведьма, хозяйка, еще и поощряла его: «Лови эту ужасную мышь, Людвиг, скорее!» Кто же в здравом уме кота называет Людвигом? Я отбивался, как мог, но при моем малом росте силы были неравны. Пришлось удирать. Кот гонял меня по всему кабинету, пока я не забился между стеллажей. Он туда морду пытался просунуть, так я его за нос цапнул, чтобы не лез. А он взял и помочился на меня, зараза мстительная. От влаги старая древесина разбухла, и я не смог выбраться. Остальное ты знаешь.

Я согласно кивнула и погладила чертяку между рожек:

– Бедный-бедный мой Шнырик.

– Но нет худа без добра, – важно отмахнулся он. – Эта клюшка старая герцогиня любит со своим шерстяным демоном разговаривать. Так вот, когда я его укусил, она взялась его успокаивать. Все гладила и приговаривала: «Бедный мой, дорогой. Нам теперь нужно быть очень осторожными. Никому нельзя верить, Людвиг, никому». – Вот так вот.

– Молодец, Шнырик, – восхитился Крис. – Настоящий разведчик.

Чертяка загордился от похвалы, раздув грудку, важно спрыгнул с табурета и умостился на диванчике рядом с Крисом.

– Ты прав, – согласилась я. – Великая герцогиня – фигура темная и однозначно что-то скрывает.

И рассказала обо всем, что удалось узнать, умолчав о пикантных подробностях встречи с мистером Тэтчердом.

– Ничего себе, – присвистнул друг. – У меня по сравнению с вами улов совсем небольшой.

Мы с чертякой в нетерпении заерзали.

– Выкладывай, – кивнула я.

– Как вы знаете, я много времени уделял молодой герцогине, – начал он и покосился на меня.

Я едва заметно скривилась – да уж, знаем, но потом кивнула, мол, проехали, и Крис продолжил:

– Так вот, Элиз рассказала, что герцог в последнее время занимался финансированием нескольких городских проектов, которыми руководил мэр, мистер Васко. Она заметила, что чем больше муж погружался в сметы, тем злее и раздражительнее становился. Похоже, герцог подозревал, что финансы уходят на сторону, возможно, даже в карман самого чиновника. Это оказалось одной из причин, по которой Грегори согласился поехать на весенний бал в ратуше, чтобы еще раз все обсудить с Васко.

– А с садом что? – спросила я, припомнив, что они провели там много времени.

– В основном ничего, – ответил он. – Можем осмотреть беседку, где любил работать герцог, но не думаю, что найдем там что-нибудь стоящее. В библиотеке тоже негусто. Общие сведения о семье Кроунов, которые и так есть в открытом доступе. Полагаю, что все важное держат подальше от посторонних глаз.

– Например, в сокровищнице, – закончила я.