измотанных стрессом горожан, вырванных из естественной среды обитания. От массового появления национальных парков в начале двадцатого столетия до современной борьбы против изменения климата, friluftsliv всегда был реакцией против современной жизни и вреда, который она наносит природе. Безусловно, как средство укрепления физического и психического здоровья он годится всем, но каждый отдельный человек, соприкасаясь с природой, еще и учится защищать окружающую среду. Регулярно неторопливо общаясь с природой, мы основательно знакомимся с экосистемами, которые помогают нам жить, начинаем ощущать родство со всем, что движется вокруг нас. Считается, что это сильное ощущение принадлежности к ландшафту делает нас ревностными хранителями окружающей среды, ведь совсем не хочется вредить тому, что мы любим[67]. И эта связь – пожизненная.

Friluftsliv как исцеление души

Цепочкой, один за другим, шесть женщин и мужчин вошли в красный сельский дом XIX века в заказнике Хребты Рюа близ Буроса. Людей разных профессий и положения в обществе объединяло одно: проблемы со здоровьем, вызванные стрессом. В современной Швеции это единственная причина, чтобы пожизненно освободить человека от работы. У большинства было диагностировано расстройство, вызванное переутомлением. Такое состояние обычно вызывается сильным стрессом, а следствием его становится крайняя утомляемость, вслед за которой часто накатывает депрессия. Некоторые из них не работали уже много лет. Здесь, среди вековых елей и открытых пастбищ, им предстояло начать путь к выздоровлению, лечась одной только природой под чутким руководством Лисбет Лорентсон, специалиста по оздоровлению, работающей в местной администрации.

Дни начинались одинаково: все надевали рабочую одежду и рассаживались за одним из столов, стоявших в доме. Лорентсон быстро проверяла, все ли на месте, если требовалось, проводила небольшую релаксацию, а потом, в любую погоду, все шли на улицу. «Если погода совсем ужасная и никто не горит желанием выходить, мы все равно стараемся заняться чем-нибудь доставляющим удовольствие», – рассказывала Лорентсон.

Местные власти сделали Хребты Рюа местом природотерапии за их уникальные качества. Это совсем не дикая глушь, потому что за много веков люди успели обжить густые леса и цветущие луга: возвели каменную стену здесь, запахали поле там, вырубили деревья и поставили простые сельские дома. В 2001 году местность объявили заказником, но местные власти не стали возвращать ее в первозданное, дикое состояние, а решили сохранить такой, какой она была сто лет назад. Рельеф местности как нельзя лучше отвечает потребностям нашего внутреннего охотника и собирателя. Надежный склон холма позади дома создает ощущение безопасности, поля для выпаса скота перед ним не дают никому пробраться незаметно, а окрестные леса и реки соблазняют съедобными ягодами, грибами, разной дичью.

Почти все участники группы успели достичь многого в жизни, и только упершись в непробиваемую стену, решились попробовать лечиться природой. Некоторые уже умели получать удовольствие от лесных прогулок; некоторые просто до дрожи боялись природы. Теперь же всем предстояло встретиться с ней лицом к лицу, независимо от жизненного опыта. «Иногда нашим участникам трудно перестать думать о решении всяческих проблем, но на природе все учатся быстро. Мы часто практикуемся быть здесь и сейчас, а этот навык может пригодиться им потом, чтобы улучшить здоровье и качество жизни», – говорит Лорентсон. Вот почему в программу часто включают углубленное общение с природой, например внимательное рассматривание фракталов. Так называют серию изображений или математических фигур, которые точно повторяют друг друга, различаясь лишь по масштабу; в природе их можно найти везде – это и деревья, и снежники, и вспышки молний, и листья папоротников или других растений. Лорентсон подобрала упавший дубовый лист и провела пальцем по жилкам на его обратной стороне. «Мы рассматриваем дубовый лист с вниманием ученого; нам интересна каждая мелкая деталь», – поясняет она.

Иногда группа отправлялась на «сенсорные прогулки» по заказнику, сосредоточиваясь исключительно на зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных и вкусовых ощущениях от окружающего мира. Ее участники делали мочалки из березового лыка, добавляли в пищу отваренные побеги сосновых деревьев, собирали березовый сок, а Лорентсон тем временем рассказывала, что эту сладковатую жидкость с давних времен используют для лечения предменструального синдрома, воспалений и многого другого.

Исцеление шло не только в дикой природе: программа задействовала все терапевтические эффекты огородничества. На прямоугольном участке земли размером с большую гостиную, обнесенном допотопным деревянным забором, под первыми лучами летнего солнца пробивались к свету ростки моркови, капусты, картошки, шпината и прочих овощей. Сам процесс посадки семян, ухода за ними, прополки сорняков и, наконец, сбора урожая стал символом начала нового этапа в жизни. Копание в земле целительно, потому что почва кишит Mycobacterium vaccae, группой микроорганизмов, которые, как считается, могут предотвращать воспалительные процессы в тканях мозга[68]. Это повышает наше настроение и помогает мозгу не поддаваться болезням, вызываемым стрессом[69].

Лет тридцать-сорок назад такую программу, скорее всего, сочли бы сущим шарлатанством. Но, хотя тогда отношение к первопроходцам природотерапии было помесью недоумения и подозрения, сегодня мы точно знаем, что они были правы. Программы, основанные на контакте с природой, не только эффективны при лечении множества психических расстройств, но, например, когда речь идет о сильном стрессе, выгорании, депрессии, они, по имеющимся данным, куда чаще возвращают людям работоспособность, чем разнообразные препараты и медицинские манипуляции[70]. Исследование, выполненное специалистами Реабилитационного сада Альнарп при Сельскохозяйственном университете Швеции, показало, что почти две трети участников программ реабилитации на природе сумели вернуться на работу или начать обучение новой профессии в течение года после ее начала[71]. Совсем неплохо, потому что до этого все 100 % находились на больничном, и многие уже более двух лет. Исследование также показало, что чем дольше люди участвовали в программе (предлагались курсы продолжительностью два, три или четыре месяца), тем больше у них вырастала вероятность получить оплачиваемую работу как с полной, так и с частичной занятостью. Солнечный свет, физическая активность, хороший сон, свойство природы исцелять от стресса – все это способствовало положительному результату.

Поначалу лечение природой считалось экспериментальной формой терапии, возможной лишь в паре регионов Швеции, зато теперь оно распространено повсеместно. Подобные программы существуют во всех северных странах, потому что их правительства признают friluftsliv хорошим средством против сидячего образа жизни и распространенных сейчас проблем со здоровьем: ожирения, стресса, нарушений сна, тревожности, депрессии. Системы здравоохранения этих стран считают, что профилактика и лечение болезней путем общения с природой полезны не только для тех, кто практикует эти способы. В северных странах государственная система здравоохранения финансируется из налогов, поэтому ее улучшение косвенно влияет на состояние кошелька всех налогоплательщиков.

Программа в Хребтах Рюа основана и на исследованиях Сельскохозяйственного университета Швеции, и на других психологических