– Дай мне кинжал, и проведем эксперимент, если хочешь, – процедила Дороти.

Мак разжал свою хватку и неожиданно отступил назад. В его черных глазах полыхал восторг.

– Так вот что он удумал, а! Твой дружок Эшер! Вот как он за нами в будущее увязался! Тоже небось до этого способа додумался, да?

– Его надо спросить, – ответила Дороти.

Мак расплылся в улыбке.

– А, ясненько. Ты, значит, обиделась на меня, потому что я вызнал твой секретик, и больше разговаривать не желаешь. Понял. К счастью, я тут одну подружку с собой привел. Вот кто тебе язык развяжет.

Мак отошел в сторону, и Дороти увидела даму в черном, стоявшую у порога.

Дыхание у девушки перехватило.

– Ты… – прошептала она одними губами.

– Вам самое время познакомиться, – заметил Мак. – Квинн Фокс, это моя новая соратница, Реган Роуз.

Реган скользнула мимо нее, точно тень. Она ступала по затертому ковру совершенно бесшумно, и только плащ едва слышно шуршал при каждом движении. Плащ был старомодный, такие еще до потопа носили. Длинный, из тяжелой шерсти, с широкими рукавами и большим капюшоном, как у сказочной ведьмы, надежно скрывавшим лицо.

Дороти обвела Реган взглядом.

– Я тебя не знаю.

– Ничего удивительного, – невозмутимо парировала та. Руки у нее были все в крови. Но Реган их и не прятала. Наоборот, засучила рукава повыше, оставив на бледной коже еще одну красную полосу.

Вот и пришло время пыток.

Дороти с трудом подавила дрожь.

Реган заглянула в вещмешок, лежавший на кровати.

– Не хочешь ознакомиться с моей коллекцией?

Она не стала дожидаться ответа, а принялась доставать по одному какие-то старинные инструменты и раскладывать их по кровати. Дороти наблюдала за ней с четким осознанием, что тягостное ожидание своей участи – это тоже часть пытки.

Сперва Реган достала наручники. Роль браслетов в этой конструкции выполняли клещи, соединенные с тонкими металлическими рычажками – Дороти с первого же взгляда поняла, для чего они нужны. Ей живо представилось, как Реган крутит рычажки, а клещи медленно разламывают ей кости в запястьях, и руки делаются беспомощными. Она содрогнулась.

Рядом с наручниками легла железная маска. С внутренней стороны она была покрыта шипами, которые должны были впиться жертве в щеки и губы.

Следом из мешка появился кожаный кнут, затем – цепи и еще какие-то приспособления, которые Дороти видела впервые – грубые металлические изделия с зазубренными краями и шипами. Тонкая деревянная палка. Зажимы. Тиски.

Страх, с которым Дороти так долго боролась, накрыл ее мощной волной. Она попыталась вдохнуть, но горло сдавило, кислород ударил прямо в голову, и все закружилось перед глазами.

Спокойно, – сказала она себе и плотно сжала губы. Мерно задышала через нос. – Не показывай своего страха.

Реган долго осматривала инструменты и наконец выбрала палку. Она была довольно длинной, но тонкой – тоньше карандаша. Из всех орудий, которые Реган достала из своего «волшебного мешочка», это выглядело невиннее всего, но по спине Дороти все равно побежали мурашки.

– Знаешь, что такое «бастинадо»? – Реган поднесла палку к свету, и серебристый наконечник вспыхнул в его лучах. – Это орудие пытки используется с древнейших времен. Жертву разувают, стягивают с нее носки и бьют прямо по босым ногам.

Реган демонстративно постучала тонкой палкой по ладони, обтянутой перчаткой. Орудие звонко хлестнуло по коже, точно плеть.

– Просто, но как эффективно, – продолжала она, улыбаясь под тонкой маской. – Если верить документам, впервые бастинадо применили в Европе в 1537 году. А в Китае этой штучкой пользуются с 960-го.

Дороти сглотнула. Достаточно было лишь посмотреть на тонкую палку, и казалось, будто она уже впивается в нежную кожу ее стопы. Дороти представилось, как кожа рвется под ударами, как кровь сочится меж пальцев ног.

Она облизнула губы, чтобы те перестали дрожать.

– Говорю же, я ничего не знаю. Сколько ни бей меня этой штукой, это не поможет.

Реган посмотрела на Элизу и Донована и коротко кивнула. Какой-то глубинный, животный инстинкт, живущий внутри Дороти, тотчас пробудился к жизни. Ей вдруг стало плевать на то, что другие заметят ее страх. Она вскочила с кровати и медленно отступила к двери…

Но циркачи среагировали быстро. Элиза схватила ее за плечи, не дав сбежать.

Дороти дернулась в сторону.

– А ну отпусти!

Но тут на нее навалился Донован. Он скрутил ей руки. Она почувствовала, что ладони у него вспотели. И это наблюдение ясно дало ей понять: это все не шутки. Даже Донован сам не свой от страха, а ведь вовсе не его тут пытать собрались.

Она судорожно вздохнула, но вдох застрял где-то в горле. Никогда еще ее не подвергали пыткам. И что-то ей подсказывало, что едва ли она выдержит их стойко.

Дороти подумала, что можно вырваться из рук Донована, если отвлечь его и проворно отскочить в сторону, но ведь придется еще пройти мимо Элизы, Реган и Мака. Это бессмысленно.

– Обувь с нее снимите, – приказала Реган, продолжая осмотр палки, точно выискивая на ней изъяны.

Дороти швырнули на кровать, грубо стянули с нее ботинки. Она вздрогнула, когда прохладный воздух коснулся ее босых стоп, но сумела сдержаться от слез и просьб о пощаде. Ни к чему радовать этих негодяев.

Реган прислонила палку к подошвам стоп Дороти. Та почувствовала каждый заусенец на дереве, напрягла мышцы, ожидая, что вот сейчас палку возьмут в руки и на нее обрушится удар…

Но Реган только склонилась к ней и прошептала – так тихо, что Дороти пришлось напрячь слух, чтобы разобрать ее слова:

– Мне тут сказали, что у тебя есть друзья. Люди, о которых ты переживаешь.

Дороти зажмурилась.

– Не надо.

– Чандра, Уиллис, Зора. Правильно? – Она цокнула языком. – Вот ведь печально будет, если с ними что-то случится.

Дороти не ответила, и тогда Реган быстро разогнула запястье и ударила ее палкой по ногам. Послышался громкий щелчок. Когда дерево впилось в кожу, Дороти поморщилась и испуганно всхлипнула. Но удар оказался не таким болезненным, как она ожидала. Видимо, Реган решила оставить самую страшную боль на потом.

– Мне сходить за ними? – спросила Реган. – Или сама ответишь на мои вопросы?

Она склонилась к Дороти – так низко, что до ее маски теперь оставалось всего несколько дюймов. За маской почти ничего не было видно – ничего, кроме черных бесстрастных глаз.

Реган понизила голос и промурлыкала, точно говорила с возлюбленным: