Она глубоко вздохнула, положила на столик емкость с ЭВ и заглянула в глаза своему отражению в зеркале над раковиной.

Выглядела она ужасно. За ночь, проведенную вне стен отеля, волосы спутались и перепачкались, а к лицу пристали пыль и грязь. Девушка нервно улыбнулась. И в таком виде она собралась встречать Эша после долгой разлуки? Пускай увидит ее замарашкой? Она скользнула взглядом по душевой кабинке в углу и пожалела, что нет времени помыться.

Шаги за дверью номера заставили напряженно прислушаться. Дороти не знала, как скоро Мак явится сюда, чтобы… сотворить с ней то, что задумал. А еще не знала, сколько времени нужно для эксперимента.

– Была не была, – прошептала она на выдохе. Потом достала из-под плаща кинжал Романа и набрала на его кончик совсем немного ЭВ.

Сперва оно приняло форму темной жидкости. А спустя секунду обернулось клейкой и густой зеленой жижей, которая липла к металлу. А потом газом, растворявшимся в воздухе. И наконец затвердело, словно лед.

Дороти зажмурилась, а потом отвела взгляд. От этой быстрой смены кадров жилка у виска болезненно запульсировала. Дороти раздвинула полы плаща, обнажив холодную белую кожу на животе.

Кинжал подрагивал у нее в руке.

Она глубоко вздохнула…

Бортовой журнал

21 сентября 2074 года

08:15

Мастерская

За последние несколько дней я неоднократно перечитал заметки Теслы, чтобы выяснить, что же я упустил. У меня есть несколько теорий, но самая логичная строится на том, что я попросту ввел вещество не туда.

Тесла утверждает, что для того чтобы ЭВ полностью интегрировалось в организм, его нужно ввести прямо в аорту. И это звучит вполне логично, ведь аорта – это артерия, которая отвечает за транспортировку крови от сердца ко всем прочим органам, и потому она соединена с другими крупными артериями. Главная задача аорты – доставить кровь, обогащенную кислородом, по всему телу, так что мы можем заключить, что, если ввести ЭВ в аорту, оно заполнит организм аналогичным образом. Так?

Но это в теории. Я не медик, а физик, поэтому тут мне приходится работать за пределами собственной компетенции. Но я знаю, что ввод медикаментов прямо в артерии, а не в вены – нетипичная практика, и все же мне приходится верить, что у Теслы были основания заявлять, что аорта – самое подходящее место для введения ЭВ, особенно учитывая тот факт, что аорту куда сложнее локализовать, чем вены, расположенные прямо под кожей. У меня остается лишь один вариант: попытаться снова и посмотреть, получится ли на этот раз.

Среди заметок Теслы есть своего рода анатомическая «карта» человеческого организма, но в этот раз я буду опираться на самые современные медицинские иллюстрации, какие только найду. Я уже взял у Чандры книгу по анатомии, изучил строение тела и нашел лучшее место для второй инъекции. И все же разрыв аорты пока нельзя списывать со счетов. Но я пытаюсь пока о нем не думать. За дело.

Что ж! Вторая инъекция, судя по всему, прошла успешно. У меня снова началось это странное покалывание, как и в первый раз, но пока что обошлось без разрывов аорты. А это уже добрый знак.

Пора вернуться к Каскадской зоне субдукции – может, на этот раз мне улыбнется удача.

Пальцы у Дороти дрожали. Кинжал дернулся и со звоном упал в раковину. Экзотическое вещество на его острие обратилось в радужную дымку, почему-то пахнущую костром, и исчезло.

Черт! Дороти выдохнула и крепко зажмурилась. Она уже не верила в успех. Слишком уж страшной была эта задача, слишком рискованной. Она ведь чуть ли не целый день читала заметки из профессорского журнала, содержащие мрачные, подробные описания того, к чему могут привести эксперименты с ЭВ.

Сожженная кожа на туловище и руках, онемевшие ноги. Про смерть и вспоминать страшно…

Профессор ведь и сам испытал некоторые из этих последствий, и это при том, что у него были иллюстрации из медицинских пособий, благодаря которым он искал место инъекции, и специальный «пистолет», который он смастерил по чертежам, составленным для него одним из величайших ученых в истории. А что есть у нее? Только кинжал, который даже не обеззаразишь толком.

Даже у Профессора первая попытка провалилась. У нее нет ни малейшего шанса.

– Прячемся, Лисичка? – поинтересовался Мак из-за двери. Дороти вздрогнула. Она уже начинала терять хватку: даже не услышала, как он вошел в комнату. Дрожащими руками девушка завинтила крышечку емкости с ЭВ и спрятала ее вместе с кинжалом Романа под раковину. Она понимала: Мак наверняка решит ее обыскать, так что лучше припрятать свои трофеи в его личной ванной комнате – так он точно до них не доберется, а она пока придумает план. Во всяком случае, в это хотелось верить.

Не успела она закрыть шкафчик, как дверь в ванную распахнулась, и на пороге появились двое Фигляров в черном. Дороти перевела взгляд на зеркало и увидела, что позади нее стоят Донован и Элиза.

Она напряженно расправила плечи. Донована она не видела с той самой ночи, когда он ее предал. Если верить Маку, взамен он потребовал нож – всего-то. Хотя с Беннеттом не сравнить – тот вообще попросил взамен персик. Дороти и сама не знала, возненавидеть его за это или пожалеть. Это же какой жалкой должна быть твоя жизнь, чтобы ты предал ближнего за кусочек фрукта?

Когда Донован с Элизой заломали ей руки, она стала сопротивляться – но больше для вида: нельзя было допустить, чтобы эти двое всем разболтали, будто великая Квинн Фокс так легко сдалась. И все же силы были неравными: их двое, да еще при оружии, а она одна. Довольно быстро ее выволокли из ванной и швырнули на пол.

Дороти больно ударилась ладонями и коленями о деревянные половицы – с такой силой, что утром наверняка проступят синяки. Со своего места она видела только ботинки Мака – черные, добротно начищенные. На блестящей коже мелькнуло искаженное отражение ее лица.

Девушка отвела взгляд и осторожно приподнялась на колени. А потом самым ласковым тоном, на какой только была способна, произнесла:

– Мак, дорогой. Я уж думала, ты про меня забыл!

Мак недовольно проворчал в ответ. С его приплюснутого, жабьего лица почти никогда не сходила мерзкая гримаса отвращения, но сейчас он был разочарован сильнее обычного. Наверное, ждал, что она бросится к нему со слезными мольбами. Дороти не собиралась доставлять ему такого удовольствия и тихо злорадствовала.

– Донован! – проревел Мак. – Мешок.

Мешок? У Дороти засосало под ложечкой. Непонятно, о каком мешке речь, но дело явно добром не кончится. Ей большого труда стоило сохранять внешнюю невозмутимость, пока Донован пересек весь номер и положил мешок на постель, а потом расстегнул его и заглянул внутрь. Дороти казалось, что он весь напрягся, как только увидел содержимое.

Когда Донован наконец заговорил, голос у него был глухой: