воображение. Какие-то немыслимые поездки организовывал, подарки на заказ, с учетом ее интересов и вкусов, сюрпризы устраивал… О разнице в возрасте вообще не думал, влюбился так, что аж в глазах темно. А Лена об этой разнице очень даже думала. И выходило, что для интима я гожусь, а для человеческих отношений не подхожу. В общем, два года мы вот так протянули, потом Лена познакомила меня с матерью. Тут все и решилось.

– Это как? – с любопытством спросил Петр. – Галина Викторовна убедила дочь, что вы ей подходите?

Дмитрий рассмеялся:

– Сегодня вы сами видели, как Галина ко мне относится. Так вот, три года назад это было раз в десять хуже. Или даже в двадцать. Не стану пересказывать в красках, но это было ужасно, можете мне поверить. Лена выскочила из дома, я следом за ней, на улице она разрыдалась, говорила, что ей стыдно за свою мать, просила прощения. Я ее утешал, уговаривал не сердиться на Галину, не обижаться. Сказал, что у каждого человека внутри сидят свои травмы, и обычно людям даже в голову не приходит, что у кого-то другого травмы тоже есть, но совсем другие. То, что лично вам кажется совершенно нормальным, другому человеку может причинять невыносимую боль, и наоборот: то, что ранит и обижает лично вас, для другого – ерунда, не стоящая внимания, и он не может взять в толк, на что вы так обиделись и из-за чего такая буря эмоций. Ну, что-то вокруг этого ей говорил. А Лена тогда посмотрела на меня, вытерла слезы и сказала: «Посмотри, вот я стою перед тобой, опухшая, с красным носом, с невыносимой матерью. Старше тебя на тринадцать лет. Ты все еще готов?» Я поверить не мог своему счастью! И понял, каким же был дураком. Хотел подарками и сюрпризами ее впечатлить, а оказалось, что ей нужно было совсем другое. После этого мы и поженились.

К третьему замужеству дочери Галина Викторовна Демченко отнеслась настолько плохо, что даже на свадьбе не появилась. И немедленно съехала из просторного загородного дома Елены в свою старую квартиру на Текстильной улице.

– После второго развода Лены мать жила с ней. Вообще-то Галина не собиралась, она переехала к Лене на время, пока в этой квартире делали ремонт, но как-то прижилась. А из-за меня снова уехала. Видеть меня не желает. Но теперь, – Дмитрий усмехнулся, – ей приходится терпеть, пока нога не восстановится полностью. Хотя она не особенно старается терпеть. Честно говоря, совсем не старается. Ну, вы сами все видели.

Карина собралась было спросить кое-что «про любовь», но Петр первым успел задать вопрос:

– Вы сказали, что раньше Галина Викторовна вела себя с вами еще хуже, чем сейчас. Значит, она как-то смягчилась? Приняла вас в качестве зятя?

Дмитрий долго молчал, не отрывая взгляда от своей чашки, до половины наполненной зеленовато-желтым травяным чаем. Потом полез в карман, достал маленький флакончик, запрокинул голову, закапал в глаза. «Вот что он брал из машины», – догадалась Карина.

– Вечная проблема компьютерщиков, – сказал он с извиняющейся улыбкой. – Приходится капать каждые два-три часа, в глазах щиплет, роговица сохнет.

И снова умолк, медленно и тщательно заворачивая крышечку на флаконе. Карине показалось, что даже слишком медленно.

– Дело не во мне, – произнес он наконец. – Галина… У нее не все в порядке с головой. Она и с Леной так же обращается. Какое-то помутнение на нее находит, и она начинает лепить все подряд, не фильтруя, не выбирая выражений. Или замыкается в глухом молчании, не разговаривает, на вопросы не отвечает. Нет, я неправильно выразился… Не с головой у нее беда, а с характером.

– Но сейчас стало лучше? – настойчиво уточнил Петр.

– Да, но не знаю, надолго ли. Одно время было совсем хорошо, Лена приезжала от матери спокойная, даже веселая. Потом снова стало ухудшаться. Но сейчас все-таки не так ужасно, как раньше. Мне Лену жалко, очень жалко, она после каждой встречи с матерью ходит больная, Галина обязательно чем-нибудь ее обидит, ну не может она без этого. Поэтому если есть возможность, я себя подставляю под удар, а Лену берегу. Мне-то по барабану, пусть обзывает как угодно, а Лене зачем это все слушать?

«Похоже, он действительно любит свою жену, – подумала Карина. – Надо же, как бывает: два года ухаживал, старался, пыжился-тужился, изображал из себя крутого, а оказалось, что нужно всего несколько правильных слов, чтобы другой человек увидел, каков ты на самом деле».

– Вы не знаете, почему Галина Викторовна так болезненно отреагировала на имя Губанова? – задал Петр свой следующий вопрос. – Она когда-нибудь упоминала о нем?

Дмитрий снова пожал плечами:

– Впервые слышу эту фамилию. Сами видите, Галину можно вывести из себя в любой момент, причем невозможно заранее угадать, что именно ее взбесит. Это я к тому, что если вы надеетесь прийти еще раз и попытаться поговорить с ней, то…

– Безнадежно? – понимающе подхватила Карина.

– Как повезет. Но скорее всего, не повезет, – кивнул Дмитрий. – Одно неосторожное слово – и вас опять выгонят. Если она вообще согласится на повторную встречу. А это вряд ли. Только время потратите. Кстати, а кто такой Губанов?

* * *

Петр Кравченко

Пока добирались до дома, зарядил дождь, не по-осеннему сильный и вдобавок с ветром. Когда ехали к Галине Демченко, погода была тихой и приятной, и ни Петру, ни Карине мысль о том, что надо бы взять зонт, даже в голову не пришла. Мокнуть под дождем не хотелось, и они решили оставить машину максимально близко к подъезду, а в магазин уже не идти.

– Наскребем еды из того, что есть в холодильнике, – сказала Карина. – На один раз хватит, а когда перестанет лить – сбегаем в магаз. Или закажем доставку.

По дороге обсудили визит к Галине Демченко и пришли к выводу, что в этом направлении вряд ли чего-то добьются. Правда, Петру показалось, что Карина соглашалась с ним только для виду, а на самом деле думала иначе. Ну, понятное дело, после того, что случилось у Демченко, ей хочется быть белой и пушистой, чтобы снова не сердить его. Сейчас она ни за что не станет спорить с Петром, даже если он заявит, что Земля стоит на трех китах.

Галина Викторовна ничего не расскажет о своем любовнике Евгении Петровиче Садкове, это понятно. А ее дочь Елена? Здесь объективной информации тоже не дождешься, Елена своего отца никогда не видела, родилась уже после его смерти, и все, что она о нем знает (если вообще хоть что-то знает), известно ей со слов матери. А можно ли этим словам доверять? Дмитрий вполне