Абигейл не заметила смущения гостьи, зато его отлично заметил слуга, вышколенный негр в безупречной униформе. Но на то он и вышколенный, чтобы не выдавать своих эмоций ни при каких обстоятельствах. Негр продолжал стоять возле двери с безучастным выражением на лице и сдвинулся с места только тогда, когда Абигейл поманила его пальчиком.

– Что-нибудь желаете? – осведомился слуга, слегка склонившись к хозяйке и сияя улыбкой.

– Разумеется, Джим. Зачем иначе я стала бы тебя звать? – недовольно скривив губки, проговорила она. – Два кофе, пирожные, ну, и все что там еще полагается.

Анна предпочла бы в такую жару выпить холодного сока, но Абигейл, видимо, не привыкла спрашивать своих гостей об их желаниях. Впрочем, кофе оказался на редкость вкусным, а пирожные из слоеного теста с грецкими орехами и медом – просто восхитительными.

Расспросив Анну об экспедиции, в которой им с мистером Грином пришлось участвовать, Абигейл наконец вспомнила о том, что у гостьи были к ней какие-та вопросы. И чем больше Анна смотрела на нее, тем яснее ей становилось: вдова практически не помнит о том, что недавно была замужем, легкомысленно наслаждаясь свалившимся на ее голову богатством.

Это богатство все больше беспокоило Анну. У Шона Хаскинса имелось более чем солидное состояние, которое, согласно завещанию, полностью унаследовала эта милая глупышка. У него, помимо шикарного дома и солидного счета в банке, имелся полный штат прислуги: личный повар, ночной повар, несколько уборщиц, секьюрити для дома и улицы, диетолог, тренер, личные телохранители для каждого члена семьи, личный шофер и автомеханик. А еще целый автопарк, которому мог позавидовать музей автомобилестроения: «Тандерберд» 1955 года выпуска, два «Роллс-Ройса», «Мерседес», три «Ягуара» и четыре разноцветных «Порше». Интересы профессора не ограничивались автомобилями, у него имелось еще и семь самолетов, от охотничьего до «Гольфстрима». Все эти подробности Абигейл выложила на одном дыхании, и чем больше она хвасталась, тем больше Анна сомневалась: так ли уж наивна эта хорошенькая куколка-простушка? Что, если именно она приложила свои хорошенькие, холеные ручки к смерти своего благодетеля? Ну и что, что смерть признали естественной? Сейчас наука шагнула так далеко, что без особого труда можно раздобыть какой-нибудь экзотический яд, который не оставляет следов. «Но ведь ее не было на том званом обеде», – мелькнула здравая мысль в голове Анны. Увы, это не могло служить оправданием для веселой вдовушки, ведь нанять киллера намного проще, чем сделать все собственными руками. Эта мысль огорчила. Несмотря на всю наивность и легкомыслие Абигейл, она Анне нравилась. Ее жизнерадостность и непосредственность просто хлестали через край, заражая весельем все вокруг. Анна начинала понимать, почему профессор был так привязан к девушке. Настолько привязан, что завещал ей все свое состояние…

– А зачем вы искали меня, Анна? – спросила вдруг Абигейл.

– Даже не знаю, как правильно сформулировать это, – искренне призналась Анна.

– Да уж говорите, – хихикнула Аби. – Это связано с Джошем?

– Нет. Скорее, с вашим мужем.

– Вот как?

– Понимаете, меня очень расстроило известие о его смерти, – осторожно подбирая слова, начала Анна. – Мне она показалась странной… И я хотела спросить у вас…

– Вы что, подозреваете меня в его смерти? – сразу же ощетинилась девушка. Анна никак не могла привыкнуть к этой ее манере – говорить вслух то, о чем принято молчать, – и потому вздрогнула от неожиданности.

– Нет-нет! – поспешно заверила она. – Я ничего такого не хотела сказать…

– И правильно! Шон был очень стар, я давно предупреждала его, чтобы он сбавил обороты и больше заботился о своем здоровье. Но он не в силах был справиться со своей страстью.

– С какой страстью? – немедленно спросила Анна.

– А вам какое дело? – упрямо сжав губки, парировала Абигейл.

– Вообще-то, никакого. Но мне хотелось бы разобраться в том, что беспокоило вашего мужа в последнее время. Он ведь готовился сделать какое-то открытие, если не ошибаюсь?

– Готовился в последнее время? – Смех Абигейл показался Анне неискренним, в нем явственно прозвучали горькие нотки. – «В последнее время» – это сильно сказано. Мой муж был просто помешанным на одной идее, которая преследовала его долгие годы, заставляя забыть обо всем, что его окружало.

– Но, мне кажется, вы не правы, он любил вас… – осторожно напомнила Анна, имея в виду завещание старика.

– Любил? Меня? – Аби засмеялась, на этот раз вполне натурально. Вытерев проступившие в уголках глаз слезы, она сказала: – Когда-то я тоже так считала, иначе бы не вышла за него. Да и как было не обмануться: я молода, красива, а он – старик, пусть даже и чертовски богатый. Но, видит бог, я вышла за него не из-за богатства. Мне казалось, что он будет меня любить слепо, страстно, безрассудно – словом, последней любовью. Я была в состоянии искренне ответить на его любовь, и не только позволила обожать себя, я стала бесконечно нежной в ответ, но… – Абигейл глубоко вздохнула, и в этом вздохе отразился целый мир рухнувших надежд.

Она неожиданно замолчала, а Анна в который раз поразилась, как быстро меняется эта девочка. Вот только что из глуповатой простушки она превратилась в искренне страдающую женщину, которой нанесли серьезную обиду.

– Шон на самом деле не любил меня, – грустно продолжала Аби. – Он бы хотел, но не мог. Его сердце давно было отдано другой любви, которая поглотила его целиком, как жадная гидра.

«Неужели у старика имелась старая любовная связь, с которой он не мог порвать, даже находясь рядом со столь очаровательным и юным существом?» – Успела подумать Анна и услышала неожиданное:

– Единственное, кого боготворил мой муж, – это кошки.

– Живые? – невпопад спросила Анна, не переставая удивляться. С тех пор, как она переступила порог этого дома, ей не встретилось ни единой кошки. Но, может быть, их содержат в отдельном помещении?

– Конечно, не живые! Как вы могли об этом подумать? – всплеснула руками Аби, а Анна похолодела, вообразив, что услышит сейчас нечто ужасное. Аби тем временем продолжала, не обращая внимания на вытянувшееся лицо своей собеседницы:

– Вы представить себе не можете, как это отвратительно! Он отыскивал этих тварей по всевозможным помойкам, гонялся за ними по всему свету, а когда ему удавалось заполучить очередную уродину, он запирался с ней в кабинете на целый день, а потом торжественно вставлял в свою коллекцию.

– Он их что, к-коллек-кционировал? – заикаясь, спросила Анна, стараясь отогнать возникшее в воображении отвратительное зрелище.

– Ну, разумеется. Это-то самое мерзкое. Они такие гадкие.

– Кажется, я понимаю.

– Ничего вы не понимаете! – сердито воскликнула Абигейл. – Пойдемте, я вам покажу!

– Может, не стоит? – слабо противилась Аня, почувствовав, как к горлу подступает тошнота от одной мысли о том, что предстоит увидеть.