Я тут же выключила компьютер. Дело в том, что я проверяла счета, а это самая мерзкая работа, поверьте мне, поэтому я обрадовалась визиту Скай вдвойне.

Я не хотела показаться любопытной и назойливой, поэтому встретила Скай как ни в чем не бывало. Минут двадцать мы болтали, как обычно – о летних каникулах, выбранных ею предметах на осень в университете и новостях от Картера.

Затем Скай, которая рассказывала о какой-то интересной научной статье, вдруг начала туманно намекать на встречу с «кем-то». При этом она опять стала мямлить и заикаться, как бывало когда-то давно. Этого с ней не случалось уже довольно долго. Более того, было совершенно ясно, что она по уши влюблена в этого загадочного субъекта. Она выглядела лет на шестнадцать и вся светилась. Все счета тут же вылетели из моей головы, и на моем лице засияла идиотская улыбка. Я была очень рада за Скай. В конце концов я не выдержала.

– Ладно, как его зовут? – спросила я.

Последовало очень долгое молчание. Я испугалась, что влезла не в свое дело, и приготовилась извиняться.

– На самом деле он – это она, – вдруг сообщила Скай.

Разумеется, Ларксдейл в 1986 году уже выбрался из Средневековья, но все же слова розоволосой девушки прозвучали немного пугающе и экзотично. За окном начиналась гроза. Вспыхнула молния, и донеслись первые раскаты грома. Ветер ударил в окно.

– Ох, – сказала я, пытаясь говорить непринужденно. – Как интересно! – Но, увидев ее печальные глаза, добавила: – Это чудесно, я имею в виду.

Скай посмотрела на меня изучающе.

– Что ж, возможно, – сказала она с сомнением. – За исключением того, что я не могу представить ее родителям, а она меня своим, а все остальные… – Скай остановилась, сглотнула и скривила губы. – К тому же этот ублюдок Рэнди оказался прав.

И тут Скай разрыдалась. Это оказалось совсем не так чудесно, как я думала.

Я схватила из коробки бумажные салфетки и, привстав, бросила ей на колени. Она не обратила на них никакого внимания. Некоторые люди просто не любят, когда им пытаются помочь. Обойдя стол и не зная, что делать дальше, я сильно стукнула ее по спине, так, как будто у нее в горле застряла куриная косточка. Скай подалась вперед и уткнулась носом в стол, продолжая плакать. Почему все женщины такие плаксы? Я была в двух шагах от желания поменять пол.

– Ох, – всхлипнула Скай, успокаиваясь.

– Прости, – извинилась я, испытывая облегчение. Крови не было видно, значит, она не разбила нос. – Я расстроилась и не рассчитала силу. Тебе легче?

Она кивнула, потом подумала и еще раз кивнула.

– Я просто не готова к тому, чтобы узнали мои родители, – сказала она, судорожно всхлипывая и глядя на меня. – Понимаешь, я знаю, что они этого не вынесут.

Мысль о том, что у Скай где-то есть родители, была непривычной. Я привыкла считать ее кем-то вроде внучки Марты или родственницей кого-то из членов клуба.

– Не переживай, я никому не скажу, – пообещала я.

– Ох, но я хочу, чтобы ты это сделала, – сказала она, уже совершенно без всхлипываний, своим прежним тоном. – Я не стыжусь этого, просто стесняюсь. И боюсь, что родители этого не вынесут, – добавила она и посмотрела мне в глаза. Так как я молча ждала ее объяснений, она продолжила: – Но я не хотела бы этого скрывать от женщин в клубе.

– Так ты хочешь, чтобы я им рассказала? – уточнила я. – Я большой авторитет по части сплетен.

– Ты сделаешь это для меня? – заулыбалась Скай.

У нее был такой сияющий вид, что я вдруг заподозрила притворство. Но, поразмыслив над случившимся, решила, что это было бы слишком.

– Конечно, если ты этого хочешь, – ответила я, ругая себя за излишне быстрое согласие.

Вечером дома я решила, что Скай сама должна все рассказать. Но я уже дала слово, так что отступать было некуда. Поэтому на следующем заседании клуба, в субботу, я выполнила свое обязательство. Начала я с Марты. Во-первых, потому, что она заслуживала узнать это первой, во-вторых, если бы она приняла это нормально, с остальными мне было бы проще.

Скай опаздывала, так что я успела оповестить всех. Поэтому, когда Скай наконец появилась, никто не обратил на нее большого внимания. Я приглядывалась к ней, пытаясь угадать ее настроение. Очевидно, что мой удар по спине подействовал на нее благотворно. Увидев, что ее новость не так уж испугала меня, она почувствовала себя уверенней и была готова смело глядеть людям в глаза. Женщины оказались на высоте, никто не смотрел на нее как на прокаженную.

Марта подошла к ней, что было вполне естественно после такой длительной разлуки.

– Детка, София сказала, что ты встретила кого-то особенного?

– Вас это не шокировало? – нервно спросила Скай, отводя глаза в сторону.

– Милая моя. Мы все религиозные люди, и я верю, что в основном мы живем праведно, но даже это не дает нам права судить других.

Скай посмотрела на нее с благодарностью, и, увидев это, к ней подошли остальные. Разговор стал общим. Каждая из женщин деликатно дала понять девушке, что ее все любят независимо от сексуальной ориентации и что никто не собирается менять к ней прежнего отношения. Это оказалось не так уж сложно, потому что все давно привыкли к тому, что Скай не такая, как все. В конце разговора Скай сияла прежней уверенностью в себе.

Не все советы женщин были приятными. Когда Скай поделилась опасением, что ее родители разорвут с ней отношения, Дебора презрительно хмыкнула:

– Дорогая, над некоторыми вещами мы не властны. Это надо просто перестрадать.

А когда Скай дрожащим голосом сказала, что, видимо, Рэнди и его друзья были правы, не приняв ее как женщину, все промолчали, кроме Глэдис.

– Мой дед родился в 1871 году, когда нравы были проще, – сказала вдруг она. – Однажды он сказал мне: «Когда кто-то из людей решит, что ты недостаточно хороша для них, стань прямо, расправь пошире плечи и плюнь им в глаза». Это не очень гигиенично, возможно даже, это не по-христиански, но, мне кажется, позиция очень правильная.

– Конечно, – добавила Дебора. – Как сказал Аристотель: «Если они не понимают шуток, пошли их…»

Глэдис вдруг закашлялась и посмотрела на часы.

– Эй, уже десять тридцать! Мы начнем сегодня заседание или нет?

Дебора пожала плечами, Скай кивнула, и на этом обсуждение закончилось. Женщины, сами того не ожидая, стали для Скай настоящей семьей.

И было еще одно обстоятельство, которое вдруг стало очевидным. Женщины обнаружили, что, несмотря на близкие отношения, у каждой из них есть что-то тщательно скрываемое и оберегаемое от остальных. Наступало время перемен.

Последнее меньше всего коснулось меня. Я стала с тех пор признанным исповедником клуба в сердечных делах, что было для меня вполне привычным. Но, надо сказать, мне стало это даже нравиться. Особенно после того, как я поняла, сколь благотворные изменения произошли со Скай. Это была тяжелая работа, но кто-то ведь должен был ее делать? Конечно, бить грешниц по спине, тем более так сильно, пожалуй, не стоило, чтобы они не разбивали себе носы. Надо было искать другие подходы.