Кое-что, конечно, заслуживало внимания. Например, почему Лия разговаривала с подозрительным человеком, как со старым знакомым? Или то, что она позволила заманить себя в крайне неподходящее помещение… Что вызвало ее раздражение, почему она выглядела сердитой? Если она знала этого человека, то существовал шанс обнаружить его, хорошенько расспросив ее близких.

Я все отчетливее понимала, как необходим мне адрес девочки. Неожиданно в голову пришло решение, удивительно простое. И как я могла забыть, что у Наташки имеется компьютер, подключенный к Интернету? В моем представлении Интернет больше всего похож на огромную помойку, только информационную. Понятия не имею, кто и зачем загружает в него столько всяческой информации, большая часть которой никем и никогда не будет востребована, но иногда и помойка может оказаться чрезвычайно полезной. Например, в данном конкретном случае.

Поделиться своими планами с Натальей я не успела, потому что совершенно неожиданно откуда-то из глубины квартиры донесся истошный вой, похожий на пожарную сирену.

– Кто у тебя там? – поинтересовалась я, вытягивая шею и прислушиваясь.

– Никого, – пожала плечами Наташка, тоже напрягшись. – Только ты и я.

Тут звук повторился, еще более громкий и отчетливый. Теперь он перешел в протяжное тоскливое завывание.

– Собака, что ли, воет? – удивилась я.

– У меня нет собаки, – резонно возразила Наташка. – Только кот, сама знаешь.

– Так, может, это Баська. Кошку ему захотелось, наверное?

– Он никогда не издавал таких отвратительных звуков. А кошка ему без надобности – он кастрированный.

– Ну, мало ли. Вдруг инстинкты проснулись…

Тем временем визг поднялся до такой высокой ноты, стал таким тонким и пронзительным, что походил теперь на мышиный писк. Только тогда это должна была быть очень большая мышь – от ее воплей у меня едва не лопались барабанные перепонки.

– Нужно посмотреть, что там происходит, – без энтузиазма предложила я. – Точно – Баська, больше некому. Вдруг он провалился в какую-нибудь щель, из которой не может выбраться?

Мое предположение о наличии в квартире щелей, похоже, оскорбило Наташку, но она ничего не сказала, а просто пошла за мной следом, недоуменно качая на ходу головой. Вцепившись друг в друга, мы на полусогнутых прошли до конца коридора, вслушиваясь во внезапно наступившую тишину. Уже стемнело, и зал тонул во мраке. Пошарив рукой по стене, Наташка нащупала выключатель. Вспыхнул свет, на мгновение ослепив нас обеих.

И в ту же секунду дикие вопли возобновились. Теперь стало ясно, что раздаются они из-за закрытой двери в одной из нежилых комнат, той самой, где в памятный вечер устраивались игры с зеркалом. Орал именно Баська, теперь в этом не было сомнений: время от времени до нас доносились его шипение и фырчанье. До сих пор он реагировал подобным образом только на одну вещь – на работающий пылесос. Все знали, что он смертельно боится пылесоса, и на время уборки изолировали трусишку в туалете. Но что могло напугать несчастное животное теперь? Хотя сейчас его дикие вопли уже не казались мне испуганными. Скорее в них слышалась дикая злоба, тем более необъяснимая, что Баська был исключительно дружелюбным существом.

– Нужно выпустить его из комнаты, – шепотом сказала Наташка, но с места не сдвинулась. Прижав руки к груди, она застыла столбом посреди комнаты, сверля глазами плотно закрытую дверь.

То, что дверь была закрыта, меня удивляло. Как Баська попал внутрь? Если он сделал это, когда дверь была раскрыта, то почему она закрыта сейчас? Не сам же он ее закрыл?

Наташка выглядела испуганной. Мне тоже было не по себе, хотя за дверью был всего лишь кот, хорошо мне знакомый и совершенно неопасный. Последняя мысль придала мне смелости, и я решительно взялась за ручку двери, чтобы освободить несчастное животное из заточения. Но вдруг оцепенела, потому что кошачьи вопли сделались по-настоящему жуткими. Баська с той стороны бросался на дверь, я слышала царапанье его острых когтей по дереву и тяжелые удары об пол, когда он обрушивался вниз. Все это сопровождалось яростным хрипом, наводящим на нас ужас. Но как бы ни было нам страшно, стоять здесь и слушать Баськины вопли было глупо. Боясь передумать, я резко рапахнула дверь в комнату.

Ощетинившийся Баська стоял напротив входа в другом конце комнаты, прижавшись спиной к стене, и угрожающе шипел. Свет в комнате не горел, и я видела только его сверкающие в темноте глаза, похожие на раскаленные угли.

– Басенька, кис-кис-кис… – ласково позвала я, пытаясь его успокоить. Шипение смолкло. Я присела на корточки и протянула вперед руку. – Иди сюда, глупенький.

Я ожидала, что кот по своему обыкновению бросится мне навстречу и примется тереться об ноги. Не тут-то было. Он снова зашипел и пружинисто отскочил в сторону, выгнув спину горкой. Из маленького тельца вырвался утробный вой, исполненный неприкрытой угрозы. Я отшатнулась.

– Господи, да у него бешенство! – воскликнула за моей спиной Наталья. – Нужно вызвать ветеринаров. Ты не помнишь номер?

Я не ответила, продолжая с удивлением наблюдать за поведением Баськи, который в этот момент, припав к полу всем своим телом, медленно крался в мою сторону. Обычно пушистая мягкая шерстка на его загривке сейчас стояла дыбом, как жесткая проволока.

– Бася, успокойся, – негромко проговорила я, продолжая протягивать руку открытой ладонью вверх. Жест должен был позволить коту убедиться, что я не собираюсь причинить ему вреда.

Баська коротко и злобно мяукнул и замер. Пригнув голову к полу, он пристально следил за мной настороженными глазами. Этот взгляд показался мне пугающе осмысленным, в нем читалась такая ненависть, что я содрогнулась. Чтобы сказать Наташке о своем неприятном открытии, я повернулась к ней, на секунду выпустив кота из виду. Несмотря на резкое изменение его нрава, даже сейчас я не ожидала от него ничего по-настоящему плохого. И напрасно.

Воспользовавшись подходящим моментом, взбесившийся кот взвился в воздух, изогнулся на лету, выставив вперед все четыре когтистые лапы, и впился ими мне в грудь, одновременно вонзив в мое горло свои острые зубы.

Потеряв равновесие, я опрокинулась на спину, визжа и плача от боли. Я пыталась оторвать от себя кота и отбросить его в сторону, но Баська, стиснув челюсти, висел на мне, как маленькая пиранья. Длинный хвост, превратившийся в тугую плеть, яростно хлестал меня по глазам. Острые когти царапали мое тело, теплая кровь стекала по шее и булькала где-то внутри моего горла. От суматошно бегающей вокруг Наташи толку было мало. Пару раз кот глубоко оцарапал ее руки, когда она попыталась ухватить его извивающееся тело.

Мне было очень больно. Так больно, что потемнело в глазах. Одновременно со страхом я осознавала странную абсурдность ситуации. Кот явно пытался перегрызть мне горло, и это было ужаснее, чем самый ужасный сон. Последним усилием я сграбастала засранца за шкирку, свободной рукой сильно сжала с боков его крепко стиснутые челюсти и с большим трудом отодрала бестию от шеи. Озверевший от запаха крови Баська извернулся, цапнул меня за палец, а потом попытался укусить за ухо. Мое лицо, шея, руки – все было залито кровью и пульсировало от боли, как будто с меня живьем содрали кожу.