– Лифт нам не понадобится, ваша квартира на втором этаже… точнее, это бельэтаж.

– И вы там живете? – уточнил Сергей с несколько подозрительной интонацией.

– Что вы, как можно! – иронически ответила ему Юлия Милановна. Хотя отвечала она Сергею, но смотрела при этом на Нику, принципиально не замечая ее спутника. – Я живу вот здесь! – Она кивком указала на неприметную дверь под лестницей. – Это бывшая дворницкая. Впрочем, если вы меня уволите, я съеду…

– Нет, нет, что вы… – поспешно возразила Ника.

– Там будет видно! – добавил Сергей.

По плавному изгибу лестницы они поднялись на второй этаж, подошли к высокой белой двери. Экономка достала из кармана своего платья связку ключей, один из них вставила в скважину, распахнула дверь и отступила в сторону, пропуская Нику вперед.

Ника не представляла себе, что бывают такие квартиры. То есть назвать это квартирой у нее просто язык не поворачивался.

Здесь был круглый холл с колоннами и удивительным хрустальным светильником, из этого холла двери вели в гостиную и столовую, в две спальни и кабинет. В гостиной был огромный камин из резного мрамора и пушистый персидский ковер, в котором утопали ноги, в одной из спален – огромная кровать под бархатным балдахином на резных столбиках, в другой – низкое и плоское японское ложе и японские же гравюры с цветами и бабочками.

Где-то в глубине квартиры скромно расположилась кухня размером с небольшое футбольное поле, гардеробная размером с гараж и две ванные комнаты, в каждой из которых можно было разместить общественный бассейн.

И во всех комнатах была мебель немыслимой красоты, старинные картины и мраморные скульптуры. Ванны на позолоченных львиных лапах были так велики, что в них можно было сдавать нормативы по плаванию.

Обойдя все комнаты, на что ушло немало времени, экономка снова пришла в кабинет.

Ника была так потрясена увиденным, что уже плохо все воспринимала, видела все как сквозь туман или сквозь толстое стекло. Сергей, кажется, тоже немного растерялся, но он ни на мгновение не выпускал Нику из поля зрения.

Пожалуй, кабинет был самой скромной комнатой в этой волшебной квартире, и экономка не случайно пришла именно сюда. Здесь размеры комнаты и обстановка не подавляли, так что можно было спокойно разговаривать.

Несколько застекленных книжных шкафов с темными старинными томами, письменный стол красного дерева с зеленой кожаной столешницей, пара глубоких кожаных кресел, на стенах гравюры – горные пейзажи, люди в необычных экзотических костюмах, красивые усачи с саблями на боку, гарцующие всадники.

– Итак, я вам все показала, – проговорила экономка с прежней сухой профессиональной интонацией. – Обдумайте все и решите, что будете делать с этой квартирой. Если вы оставите ее, я могу по-прежнему поддерживать в ней порядок… если вас, конечно, это устраивает.

– Мы это обдумаем! – поспешно проговорил Сергей, не дав Нике вымолвить ни слова.

В это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон. Он поморщился, достал телефон, взглянул на дисплей и поднес его к уху, машинально отвернувшись от женщин.

Тут произошло неожиданное. Экономка сделала шаг в сторону Ники, протянула к ней руку и что-то вложила в ее ладонь.

Ника вздрогнула, ей невольно вспомнился странный сон – узкая улочка мусульманского городка, два всадника на откормленных лошадях, арестант в разорванном халате, с окровавленным обрубком языка так же вкладывает в ее руку листок пергамента…

Впрочем, это видение пронеслось в ее голове в долю секунды.

Сергей – точнее, тот человек, который называл себя Сергеем, – быстро закончил свой разговор и снова повернулся к ним.

Ника скосила глаза на экономку – но та стояла на прежнем месте и смотрела перед собой со сдержанностью и равнодушием, как будто все происходящее ее не касалось.

Можно было подумать, что ничего не было, что она ничего не передавала Нике, но та отчетливо чувствовала в руке сложенный листок бумаги…

Она хотела спрятать этот листок, но Сергей, точнее, тот человек, который называл себя Сергеем, не сводил с нее внимательного, подозрительного взгляда.

– Спасибо, – проговорил Сергей сдержанно. – Мы все видели и должны подумать…

– Конечно. Подумать – это очень полезно, – ответила экономка с почти незаметным сарказмом, по-прежнему смотря только на Нику. – Я провожу вас…

– Это лишнее, мы и сами прекрасно найдем дорогу.

Ника ничего не сказала.

Она чувствовала, что у нее горит лицо.

Эта бумажка, которую вложила в ее руку экономка, заставляла ее дрожать от страха и растерянности.

Они вышли из квартиры.

Сергей – или кто он там на самом деле – подозрительно покосился на Нику.

– Что с тобой? – спросил он озабоченно или скорее настороженно. – На тебе лица нет!

– А как ты думаешь, – выпалила Ника с неожиданной страстью и раздражением, – я увидела такую квартиру… Я таких квартир в жизни не видела – и вдруг она мне досталась по наследству! Она моя! Понятно, что я волнуюсь!

– Чего тут волноваться – радоваться нужно! Переезжать нужно в эту квартиру! А тетку эту мы непременно уволим!

– Почему это?

– Не понравилась она мне! Смотрит волком, цедит через губу… подумаешь, всего-то прислуга, а о себе много возомнила! Нет, непременно уволим!

– Она близко знала моего отца, заботилась о нем, он к ней хорошо относился…

– Это только она так говорит, и вообще, твоего отца больше нет, так что незачем о нем говорить… – начал Сергей, но тут, видимо, все же почувствовал, что перегнул палку, и осекся.

Потом произнес примирительным тоном:

– Ладно, мы об этом еще подумаем.

Всю дорогу до дома они молчали – Ника думала об отце, которого никогда в жизни не видела, и о том, что говорила ей экономка.

Сергей молчал настороженно и подозрительно, то и дело поглядывал на жену, словно пытаясь прочитать ее мысли.

Вот интересно, он явно небольшого ума, но чувствует, что экономка его раскусила, поэтому и злится. А уж она-то сразу поняла, что он есть проходимец, который присосался к богатой женщине, как пиявка, и теперь станет тянуть из нее деньги. Ничего собой не представляет, потому и пыжится. «Мы подумаем и решим вас уволить!» Надо же…

– А кто же тогда будет следить за квартирой, если ты хочешь уволить эту Юлию Милановну? – холодно спросила Ника, подчеркнув местоимение «ты». – Уж не хочешь ли ты сказать, что я должна бегать с тряпкой и пылесосом?

– Ну, зачем… – отмахнулся он, – мама кого-нибудь найдет… это не так трудно…

– Вот насчет мамы… – протянула Ника, – как бы это объяснить…

– А что насчет мамы? Что ты имеешь против? – забеспокоился он.