Окно на пятом этаже было открыто.

Ника бросилась к подъезду, вбежала внутрь, не дожидаясь лифта, взлетела на пятый этаж…

Но теперь окно на лестничной площадке было закрыто.

Может быть, она ошиблась?

Ника на всякий случай поднялась на шестой этаж, спустилась на четвертый – но и там, и там окно было закрыто. Да и не могла она ошибиться, когда смотрела снизу.

Она вернулась на пятый этаж, подошла к окну, внимательно осмотрела его.

На подоконнике она увидела просыпанную землю.

Значит, именно отсюда на нее сбросили тот горшок… Вот именно, горшок не сам упал, кто-то специально притащил его сюда и сбросил, дождавшись, когда Ника подойдет к подъезду.

Да что же это такое? Кто так желает ее смерти?

Тут она услышала доносящиеся из сумки приглушенные гудки и спохватилась. Из телефона давно уже доносились сигналы отбоя.

И тут ей в голову пришла еще одна мысль – и она была ужасна.

Ведь именно этот звонок заставил ее остановиться возле подъезда, в том самом месте, куда секундой позже упал горшок. Что же, выходит, Татьяна хотела ее смерти?

Да нет, бред, конечно! Татьяна находится за сотни километров отсюда. И с чего она взяла, что звонила ей Танька Самохина? Номер незнакомый, и слышно было так, как будто не из другого города звонят, а, к примеру, с Марса. Или вообще из Туманности Андромеды. Там точно мобильной связи нет, значит, в трубку нарочно шипели, фыркали и зажимали ее рукой. Значит, звонила ей вовсе не Татьяна, а кто-то, находившийся совсем близко, кто-то, кто наблюдал за ней…

Кто-то, кто специально дождался ее около этого окна, задержал ее странным звонком и сбросил горшок, когда она оказалась в нужном месте…

И этот кто-то стоял здесь только что, еще минуты не прошло – ведь когда она снизу смотрела на это окно, оно было открыто. Значит, тот человек после этого закрыл окно и убежал. Причем она не встретила никого на лестнице, и лифт не проезжал – значит, он спрятался где-то здесь, в их доме, в их подъезде…

Ника отступила от окна, огляделась.

Здесь он стоял, отсюда смотрел на нее, караулил, выжидал, когда она окажется под самым окном, чтобы сбросить на нее этот чертов горшок… наверное, он еще позвонил ей в нужный момент, чтобы она остановилась под этим окном…

Кстати, почему она все время мысленно говорит «он»? Может быть, это была женщина? Для того чтобы сбросить с окна горшок, не нужно особенной силы или каких-то навыков, с этим справится кто угодно, любая старушка…

Ника еще раз внимательно оглядела само окно, подоконник, потом пол перед ним. Она сама не знала, что рассчитывала найти и с чего вообще взяла, что тот человек что-то здесь оставил или потерял…

И тут она увидела на полу возле окна какой-то маленький блестящий предмет.

Ника наклонилась, протянула руку и подняла.

Это была крошечная коричневая трубочка, чуть больше сантиметра длиной и, наверное, миллиметр в диаметре. Трубочка чуть заметно сужалась с одной стороны…

Не сразу, но Ника поняла, что это такое.

Это был наконечник от шнурка, какие используют в мужской обуви. Впрочем, сейчас и женщины носят ботинки на шнуровке. Такие лакированные башмаки с тупыми носами. У Таньки такие, а Нике они не понравились. Но вот видела здесь, в витрине дорогого магазина, те очень даже ничего… И узкие брюки к ним в мелкую-мелкую клеточку, и курточку…

Господи, ее едва не убили, а она думает о тряпках! Да что это с ней такое?

Наконечник был чистый, новый – видно было, что он недолго валялся на лестничной площадке, что его потеряли совсем недавно.

Очень может быть, что его потерял тот самый человек, который сбросил на нее горшок с бегонией.

Ника на всякий случай сунула наконечник в свою сумку и отправилась домой. То есть, конечно, не домой, а в ту квартиру, где она жила под присмотром того человека, который называл себя ее мужем, и фальшивой свекрови…

Поднявшись в квартиру, Ника невольно ссутулилась – после высоченных потолков и огромных комнат отцовской квартиры здесь все казалось ей маленьким и тесным, она почувствовала себя, как Гулливер в стране лилипутов.

Она оглянулась и позвала:

– Лидия Сергеевна! Вы дома? Я вернулась.

Никто не отозвался, и Ника просто не поверила своему счастью. Неужели в квартире никого нет?

Ну да, ее фальшивый муж ушел в супермаркет, а свекровь… неужели свекровь умотала наконец к себе, в собственную квартиру? С другой стороны, она все же умела держать в руках своего псевдосыночка. Ох, как же они оба Нике надоели!

В прихожей было полутемно, поскольку лампочка в бра горела только одна. Вообще квартира ужасно запущенная, вон обои отклеились, двери поцарапанные, ремонта небось лет десять не было. Как можно жить в такой берлоге?

Ника брезгливо открыла галошницу, по внешнему виду ровесницу Русско-японской войны. Там стояли мужские темные кроссовки, и все шнурки на них были в порядке. Не то чтобы ей стало легче, просто страх чуть отпустил.

На всякий случай она уединилась в ванной, достала записку, которую передала ей экономка, и развернула ее.

На смятом листке бумаги было написано мелким аккуратным почерком:

«Я должна вам сказать кое-что очень важное. Приходите завтра в двенадцать часов в торговый центр «Третье измерение», это на Таврической улице. Там на втором этаже есть кафе «Бистро Андре», я вас буду ждать. Приходите одна!!!»

Последние слова были подчеркнуты и выделены несколькими восклицательными знаками. Должно быть, экономка придавала этому очень большое значение. Впрочем, Ника и сама понимала, что ни в коем случае нельзя посвящать в эту тайну своих новых «родственников». Но вот как избавиться от их надзора…

Ника вздохнула и поглядела на себя в зеркало. Там отражалась довольно неприглядная физиономия с испуганными, затравленными глазами. Нужно взять себя в руки.

Она причесалась, чуть подкрасила губы и вышла из ванной.

И едва не закричала от ужаса, увидев в прихожей тень человека.

Сергей – точнее, тот человек, который упорно отзывался на это имя, – выглянул из кухни. И тут же шарахнулся обратно.

Ника решительно шагнула вслед за ним. Он смотрел на нее совершенно дикими глазами.

– Это ты? – заикаясь, едва выговорил он.

– Ты что? – холодно спросила она. – Ты что, ожидал увидеть кого-то другого? Какую-то другую жену? Если у тебя еще есть жены, так ты скажи сразу, я в гареме жить не хочу!

– Ты шутишь… – Он перевел дух и несмело улыбнулся. – Я просто… просто…

«Он знает! – Догадка молнией сверкнула в мозгу. – Он точно знает про чертов горшок с бегонией! Он удивился, что я еще жива!»