Тем временем два важнейших командира Сфорца начинали тревожить его, предоставляя ему тем самым прекрасную возможность ослабить их влияние. Нанятый Сфорца на службу кондотьером Карло Гонзага, уже не раз переходивший с одной стороны на другую, вступил в переговоры с Венецией из ненависти к своему брату Людовико Гонзага, маркизу Мантуи. Карло бросили в тюрьму, отряд его присоединили к армии Милана, а его город Тортона захватили. Когда его брат в 1451 году прибыл в Милан, Карло освободили, но только после того, как тот отрекся от всего, что Сфорца даровал за его услуги. Гульельмо Монферратский был взят под стражу за измену в 1449 году. Его освободили, когда он отрекся от всего своего имущества. Сфорца также захватил его город Алессандрию. И Карло Гонзага, и Гульельмо отправились в Венецию и вскоре стали сражаться против Сфорца.

Для возмещения этих потерь Сфорца на некоторое время заключил союз с грозным Коллеони. Тот был обижен, что командование венецианскими войсками доверили брату покойного Гаттамелаты. Он отказался принимать участие в церемонии вручения жезла и попросил прекратить действие его контракта. Венецианцы не хотели видеть такого воина в стане своих врагов, потому, обдумав создавшееся положение, они решили убить его. Выполнение этой задачи доверили Якопо Пиччинино, но его внезапное нападение закончилось неудачей. В последний момент Коллеони удалось бежать в Милан. И все же спустя короткое время он снова оказался на службе у Венеции. Альфонсо Неаполитанский, чье покровительство гуманистам не знало границ, послал Порчело, «римского гражданина и выдающегося поэта», к Пиччинино, чтобы тот мог составить описание военных действий (оно включено в Muratori, том 20). Порчело получил также разрешение посетить армию Сфорца, которая привела его в восторг, и он обещал представить все им увиденное в литературной форме. По крайней мере, так утверждает Симонетта.

Появление Рене Анжуйского в качестве союзника Милана было сомнительным достижением. Сфорца находился на фронте, но Бьянка Мария устроила Порчело великолепный прием в Павии. Сначала придворный ученый произнес торжественную речь, затем последовали балы, охота в парке и всевозможные развлечения. «Клянусь честью, всесветлейшая герцогиня обходилась с королем с почтением и любезностью, которых был бы достоин Папа или император», — сообщает составитель хроники. Сфорца был раздражен тем, что Рене напрасно теряет время в Милане, вместо того чтобы двинуть свое войско для соединения с ним; а Бьянку Марию раздражали вальяжность короля и поведение его людей. Французы показали недостаток воинской дисциплины и ту жестокость по отношению к гражданскому населению, которая уже была слишком хорошо известна итальянцам. Сфорца старался использовать их в деле как можно меньше. Во время осады Понтевико, когда итальянцы проникли в город первыми и не оставили им никакой добычи, французы пришли в такую ярость, что набросились на гражданское население. В дело вмешались отряды Сфорца, ставшие на защиту своих соотечественников. И Сфорца мог использовать в своих интересах лишь тот ужас, который внушал непрофессионализм действий французов. Несколько городов сдались из опасения, что их постигнет та же участь.

Война продолжалась до 1454 года. Захват Константинополя Мухаммедом II в 1453 году был великим потрясением для всего христианского мира, особенно для Папы, как главы Церкви, и для Венеции, имевшей на востоке важные торговые интересы. Власти устали от войны, и в Лоди был заключен мир. Всем, что приобрела Венеция, оказался единственный город Крема, ничтожное приобретение после ее попыток завоевать всю Ломбардию вначале у Амброзианской республики, а затем у выскочки герцога.

С этого момента мир в Италии почти полностью зависел от союза между Миланом, Флоренцией и Неаполем. Договор с Неаполем был скреплен двумя браками, которые оказали существенное влияние на историю Милана. Старшую дочь Франческо, Ипполиту, одну из самых замечательных принцесс того времени, обручили с Альфонсо, внуком Альфонсо Арагонского и его наследником, а третьего сына герцога, Сфорца Мария, — с Элеонорой Арагонской. Таким образом, семейство Сфорца оказалось среди правящих домов Италии. С другой стороны, продолжалась давняя дружба с Козимо Медичи, много значившая для герцога, хотя и не скрепленная никакими брачными союзами. Вскоре после этого Франческо укрепил свою власть над Миланом, назначив своего сводного брата на вакантную должность в своей столице.

Смерть короля Альфонсо поставила под угрозу мир в Италии. Козимо хотел бы, чтобы Сфорца разорвал отношения с каталонцами и помог Анжуйской династии захватить Неаполь. Но Франческо действовал с большей осмотрительностью. Он не забыл политики Висконти и понимал, что претензии французов на Милан могут оказаться опасными и станут еще более угрожающими, если французский король будет править Неаполем. Благодаря этой продуманной позиции он постепенно превратил зловещего Ферранте, внебрачного сына и наследника Альфонсо, в своего друга, почти столь же верного ему, как Козимо. И в самом деле, Ферранте был в значительной степени обязан своим троном герцогу Милана и новому Папе, Пию II. Брат герцога, Алессандро Сфорца, оказал Ферранте неоценимую помощь в войне с Рене Анжуйским и восставшими баронами. В благодарность он даровал юному Сфорца Мария герцогство Бари, которое долго оставалось во владении этой семьи. Якопо Пиччинино сражался на стороне Рене, и в этой военной кампании школы Браччо и Сфорца в последний раз столкнулись друг с другом. Симонетта описывает различие между ними следующим образом: «Никколо более стремился к бою, и, если ему предоставлялась такая возможность, он сразу же вступал в схватку, чтобы смутить противника внезапным нападением и утомить его частыми атаками, предпочитая пехоте легкую кавалерию. Он отбирал для своего войска энергичных и сильных солдат. Франческо же обладал несравненным искусством и знаниями. Он редко вступал в сражение без продуманного плана, изматывая врага тактикой Фабиана и осадами, придавая большое значение своей пехоте; его люди, сиявшие серебром, золотом и шелком, сильные и отважные, как правило, численно превосходили противника; он никогда не презирал своего соперника и не атаковал его опрометчиво».

В данном случае скорость продвижения Пиччинино по вражеской территории через южноитальянское королевство вызывала всеобщее изумление. Но дело закончилось тем, что Сфорца и Ферранте все же обыграли его. Вместе с Пиччинино была не кто иная, как Лукреция д'Аланья, знаменитая любовница покойного короля Альфонсо, которая, чтобы ускользнуть от мстительного Ферранте, отдавала Пиччинино все свое обаяние, теперь уже несомненно увядающее, и свое огромное богатство, до тех пор, пока он не примирился с ее врагом.

Натянутые отношения с французским королем Карлом VII[24] и Рене Анжуйским, затаившими обиду на герцога Милана за его нежелание оказать им поддержку соответственно в Генуе и Неаполе, в конечном итоге оказались Сфорца выгодны, поскольку позволили ему завязать дружбу с дофином, вскоре ставшим Людовиком XI (с которым и Карл, и Рене находились в ссоре). До своего вступления на трон Людовик признал права Сфорца на Милан в договоре, в котором они оба взяли на себя обязательства оказывать друг другу поддержку в борьбе против их врагов. Как обычно, удача была на стороне Сфорца, и Франческо знал, как превратить этот союз в подлинную дружбу, прежде всего благодаря своей искренности и непоколебимой преданности; но до восшествия Людовика на трон в 1461 году лишь его дипломатические способности позволяли ему сохранить контроль над ситуацией. Естественно, дофин, находившийся в оппозиции к своему отцу, смотрел на вещи несколько иначе; став королем, Людовик начал с того, что, добиваясь признания интересов своей династии в Италии, потребовал от Сфорца разорвать отношения с Ферранте Неаполитанским и оказать помощь французам в Генуе. Это не входило в намерения Сфорца, и в конце концов ему удалось убедить Людовика в том, что дружба его принесет ему большую пользу, нем туманные перспективы завоеваний в Италии. Когда в 1464 году делегация из Генуи прибыла в Милан, чтобы принести клятву верности, он мог гордиться тем, что ему удалось восстановить все герцогство Висконти.