Она была уверена, что ее заметят в любой толпе, при любом скоплении гостей. Впрочем, так было всегда. А теперь и эти две девушки, решила маркиза, должны произвести такое же впечатление и обратить на себя внимание всех присутствующих.

Летти была, как и полагается, одета в белое платье. Но этот наряд оказался не похожим ни на какой другой. Платье было сшито из белого тончайшего шелка и отделано белыми розами, а на каждом лепесточке мерцала бриллиантовая росинка. Эти же цветы украшали и вырез платья. На золотистых волосах красовался веночек, на тонких запястьях выше коротеньких перчаток — браслеты.

Дух захватывало от подобной неземной красоты! Это чудо нельзя будет не заметить даже в переполненном зале, подумала Алексия.

Она не ожидала, что тоже привлечет внимание, но ведь не зря маркиза подбирала для нее наряд с не меньшей заботой и тщательностью. Платье для Алексии было сшито из серебристого шелка, и казалось, что она с ног до головы закутана в лунный свет. На шее было надето довольно простое бирюзовое колье. Лишь тонкий вкус и чутье маркизы подсказали, что эти камни самым лучшим образом подчеркнут необычную духовную красоту Алексии и ее большие серые глаза. Венка на ней не было, вместо него к мягким светлым волосам были прикреплены две заколки с бирюзой и бриллиантами.

Алексия увидела себя в зеркале, и больше всего на свете ей захотелось, чтобы матушка могла сейчас посмотреть на нее. Девушка подумала: наверняка мама наблюдает за ней с небес, — и ее охватило теплое чувство благодарности. «Ты всегда мечтала увидеть нас с Летти такими, мамочка, — мысленно обратилась она к матери, — и сможем ли мы когда-нибудь хоть немного отблагодарить маркиза и его матушку за доброту и участие?»

Матроны, собравшиеся возле танцующих, наперебой поздравляли маркизу с хорошенькими племянницами; мужчины буквально выстроились в очередь и умоляли маркиза представить их его кузинам.

Хилтон чувствовал себя весьма необычно: никогда еще ему не приходилось находиться в обществе женщин, которые явно использовали его, чтобы приобрести поклонников.

Однако маркизу трудно было остаться безучастным и высокомерным, особенно когда принц заявил:

— Не понимаю, Хилтон, почему вы всегда получаете все самое лучшее? Никогда не думал, что молоденькие девушки в вашем вкусе, и все же именно вы представили в свете совершенно очаровательных прелестниц, каждая из которых может затмить любую в этом зале!

— Сегодняшний вечер был прекрасен! Я просто наслаждалась! — довольно сказала маркиза по дороге домой.

— Все было замечательно! Потрясающе! — без устали восторгалась Летти. — Я и мечтать никогда не смела, что смогу так чудесно провести время и столько танцевать! У меня было столько кавалеров, что приходилось один танец делить на двоих.

— Я рассчитывала на подобный успех, — просто сказала маркиза. Она улыбнулась Летти, потом положила свою руку на руку Алексии, которая сидела рядом.

— Вы, моя дорогая, тоже всем очень понравились, — ласково продолжила она. — Мне говорили, что вы не просто красивы, но и очень умны.

Алексия покраснела.

— Этот великолепный вечер… я запомню… на всю жизнь, — проговорила она своим нежным голоском.

Маркиз довез их до Осминтон-Хауса.

— Разве ты не войдешь? — поинтересовалась маркиза, когда он у самого порога пожелал всем спокойной ночи.

— Нет, мама, я исполнил свой долг и полагаю, что теперь могу заняться своими делами.

— Конечно, милый, — ответила маркиза, — мы крайне признательны тебе за внимание и опеку.

— Верно! — радостно вступила в разговор Летти. — Все были просто поражены, что мы ваши кузины и живем сейчас в вашем доме!

Маркиз рассмеялся.

Когда Алексия услышала шум удаляющегося экипажа, ей стало очень интересно, куда направился маркиз.

Миссис Фитерстоун поведала ей немало всяких историй о его многочисленных женщинах, и сейчас все эти рассказы всплыли в ее памяти. Если он считает их более красивыми, чем Летти, думала Алексия, значит, они и в самом деле более интересные. «Та женщина, которую он… любит, должно быть… совершенно исключительное создание», — решила она про себя, и эта мысль показалась ей очень грустной.

Маркиз остановил лошадей у дома номер шесть по Ройял-авеню и отдал поводья конюху.

— Выведи-ка коней, Джейсон, — распорядился он, — пожалуй, я не задержусь здесь больше часа. — Вспомнив, что не предупредил о своем появлении, добавил: — И подожди, пока я не войду. Ведь моей дамы может не быть дома.

Такое случилось с ним впервые: он не появлялся здесь и даже не пытался дать о себе знать почти целый месяц. Но со свойственной ему самоуверенностью считал, что любовница с нетерпением ждет его появления. Ведь он оплачивает дом, все расходы, делает ей подарки. Так что жаловаться ей не на что.

Он громко постучал в дверь. Через некоторое время на пороге появилась служанка, которую тоже нанял он.

— Мадемуазель дома? — спросил маркиз.

— Да, милорд, но она не говорила мне, что ждет вашу светлость.

— Она сама не знала, — ответил маркиз.

Он отдал шляпу служанке, и та, принимая ее, сказала:

— Мадемуазель принимала ванну, милорд, но сейчас она в гостиной.

Маркиз не торопясь поднялся по лестнице и распахнул двери гостиной. Рене возлежала на кушетке. Темные волосы, густые и тяжелые, были распущены; прозрачный пеньюар не скрывал достоинств ее фигуры. Возле нее лежала коробка с шоколадными конфетами.

Она подняла глаза от рукописи, которую читала, увидела маркиза и вскрикнула. Несомненно, это был крик радости и восхищения.

— Милорд! Я уже думала, что вы совсем меня забыли!

Она попыталась подняться, но маркиз быстро пересек комнату и присел на край кушетки.

— Ты весьма соблазнительно выглядишь, — проговорил он и приспустил пеньюар с ее плеча. — Что ж, не будем терять времени.

— Я сердита на вас! Вы так долго не появлялись и теперь даже не пытаетесь попросить прощения.

— Но ведь ты меня непременно простишь? Потому что я принес тебе подарок.

— Подарок?

Ее глаза, только что полные укоризны, засверкали, и она протянула руки. Маркиз вынул из кармана браслет, который купил для Имоджин Харлоу, но потом передумал дарить. Это была довольно дорогая безделушка, и жалко было расставаться с нею просто так. Он вложил обтянутый кожей футляр в руки Рене. Она открыла его и удивленно и радостно воскликнула:

— Вы так… так добры, милорд! Хорошо, я прощаю вас, хоть вы и отнеслись ко мне жестоко и заставили грустить… — Маркиз вынул браслет из коробочки и застегнул его на запястье Рене. — Какое чудо! Он просто роскошен!

— А теперь ты должна отплатить мне за него. — Маркиз заключил девушку в объятия.