водорода и ватных дисков, обрабатывал мою спину. Морщась от боли, я густо заклеивала лейкопластырем свои окровавленные и посиневшие от гематом пальцы – ни один не остался невредимым.

– Придется все бинты на твоё правое предплечье израсходовать. Что с ним делали?

– Били ногами… Я группировалась и ставила блоки руками, как Вы учили… Помогало, но не рукам.

– Упражнение “боли нет”? – он без предупреждения приложил перекись к открытому ушибу, и я непроизвольно вздрогнула. – Ясно, не работает. Не так-то просто натренироваться этой технике, знаешь ли, так что не расстраивайся…

Я не поверила услышанному. Неужели этот человек, с булыжником в области сердца, только что попытался приободрить меня?..

– Вы сказали, что догадываетесь о том, кто может являться моим оригиналом.

– Это блеф.

– Что это значит?

– Блеф – это выдумка, рассчитанная на запугивание или введение кого-то в заблуждение. Я разыграл карту оригиналов, потому что знал, что она побьёт все тузы Мортон.

– Почему Вы решили, что побьёт? – я продолжала заклеивать свои пальцы пластырем.

– Ты не сдаешь кровь в банк крови и у тебя до сих пор не было ни одного изъятия, что для клонов твоего возраста крайняя редкость.

– И что это может значить?

– Что тебя берегут. И что твой оригинал определённо точно очень влиятелен.

– Все клоны от очень влиятельных оригиналов. Других здесь не держат.

Отойдя от меня привычной хромой походкой, Баркер забрал с собой окровавленную вату и бинты. Выбросив их в мусорное ведро, он вернулся обратно к столу и, почесав свой старый шрам в виде звёздочки у правого виска, как будто вдруг превратился из пожилого мужчины в старика. Я перевела свой взгляд с его уставшего лица на свои пальцы, которые всё ещё продолжала оклеивать пластырем – осталось замотать ещё три пальца.

– Что-то с тобой не так, девочка. – Я почти ощутила, как моё сердце от этих слов неожиданно сжалось. – Ты не похожа на других воспитанников этого заведения. Ты как будто больше остальных заинтересована жизнью. В тебе больше бунта, мыслей, души…

– У клонов нет души, – я неосознанно прикусила нижнюю губу. Мои нервы были явно на пределе.

– Белая ворона ты.

– А я думала, что Вы уже сегодня ни разу не обзовётесь.

– Это комплимент.

– Что значит?

– Белая ворона среди чёрных – непохожая.

– Эта непохожесть меня однажды доконает.

– Или наоборот.

Я подняла свой затуманенный от усталости взгляд и посмотрела на собеседника, желая понять, что он может иметь в виду, говоря подобное, но наставник смотрел в противоположную сторону.

– Вы говорили, что на многие мили вокруг Миррор нет мест, где можно приобрести билет.

– Разве говорил?

– Кажется…

– Значит не соврал. Рядом с Миррор только три жилые фермы, а дальше на многие мили сплошной живописный пустырь. – Сдвинув брови, наставник вдруг выругался. – Пропади пропадом эта треклятая карточка!

– Какая ещё карточка? – мгновенно напрягшись, я начала вставать из-за стола.

– Мортон утверждает, будто в том конверте, будь он неладен, который у неё пропал, была банковская карта.

– Что такое “банковская карта”?

– Тебе-то какое дело?

– Просто мне всё интересно, – я произнесла эти слова максимально хладнокровным тоном и, уверена в этом, мой собеседник ничего не заподозрил. Тем более с учётом того, что уже в следующую секунду я отвлеклась на странный предмет, замеченный мной лежащим под столом на табурете. Нагнувшись, я взяла его в руки. Тяжелый, странной формы, холодный, чёрный и непохожий ни на что, что я видела в Миррор до сих пор. – Что это?

– Пистолет. Специальная штука, которой можно защититься, но по факту созданная исключительно для убийства.

Я не ощутила страха или близкой к нему по своей сути эмоции, наверное потому, что всю мою жизнь меня готовили к встрече с преждевременной смертью, уготованной мне не судьбой, но людьми, называющими себя оригиналами, но по факту не несущими в себе подлинной оригинальности. Я лишь оценила вес этого предмета и поинтересовалась:

– Зачем это вам?

– Я воевал. Это трофей на нехорошую память, – подойдя ко мне ближе, он забрал у меня пистолет. – Смотри, вот так это держат. На, попробуй. – Я попробовала. – А теперь вложи палец вот сюда и нажми на курок. – Я сделала, как он показал. Что-то щёлкнуло. – Он пуст. Но если вот эту штуку, – он достал из кармана своей кофты чёрный прямоугольник, – вставить вот сюда – пистолет заполнится пулями. Это магазин. Пистолет бывает заряженным, когда магазин в нём, и разряженным, когда магазина в нём нет. Запомни: разряженный пистолет безвреден, но стоит зарядить его…

Он замолчал. Я не выдержала напряжения:

– Что, если в пистолете будут пули?

– Ты будешь иметь возможность убить. Кого угодно: клона, оригинала – любое живое существо. Просто целишься в мишень, нажимаешь на курок, пуля вылетает, попадает в цель и раз и навсегда умерщвляет её, если только попадешь в жизненно важный орган. А теперь самое главное, готова запоминать? – В ответ я лишь уверенно кивнула головой, при этом не отрывая напряженного взгляда от наставника. – Отбирание жизни – зло. Один раз совершить подобное зло – никогда после не отменить его и не отмыться от содеянного. Месть – это не выход, а тупик. Что ты успела узнать о войне из последней прочитанной тобой книги? Цитируй.

– Сущность войны – уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Война – это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счёте сделать его разумнее.

– Всё так и есть.

– Но…

– Но?

– Вы воевали.

– И потерял всё.

– Не всё. Вы ведь живы.

– Не живы те, кого я убил. А значит, и я не живее их.

– Вы научили меня драться. И рассказали, как работает пистолет.

– Сила не в том, чтобы уметь наносить удары. Сила в том, чтобы уметь ими управлять, а зачастую и сдерживать.

Я сглотнула, вспомнив слова Мортон, сказанные незнакомцу: “…Смею Вас уверить в том, что в Миррор нет таких работников, которым приходилась бы не по душе их работа”. Неожиданно для себя я решилась спросить:

– Вам по душе то, чем Вы занимаетесь? Ваше дело.

– Я ведь уже сказал, что не считаю себя живее тех ребят, которых я… – Наставник вдруг так тяжело выдохнул, словно был на грани от нервного срыва. – С душой у меня всё сложно. Может быть тебе и повезло, если то, что говорят об отсутствии у вас душ, правда. Ложись на раскладушку и возьми плед. Но подушку отдай. Я сегодня посплю на лавке.

После ночей, проведенных в