развеялась, повеселела, представила, как они бы заявились к Петьке на свадьбу, как было бы интересно всех увидеть, полезла в школьные альбомы: чужая жизнь замечательно отвлекает от собственных проблем. Но потом позвонил адвокат Абрамова, потом снова Романовский…

— Плакала? — подперев подбородок, словно не мог на Аврору насмотреться, спросил Кораблёв.

Ей уже принесли суп, но стол и без того оказался заставлен закусками.

— Угу, — помешала она ложкой густую жидкость, божественно пахнущую белыми грибами. — Я должна тебе кое-что рассказать, — подняла глаза на Демьяна.

— Ты ничего мне не должна, — покачал он головой. — Ты можешь мне рассказать. Что угодно. И клянусь, от меня это никто не узнает. Но ты не должна. Поэтому, если не хочешь, не рассказывай.

Глава 21

Аврора подумала и кивнула: после подробного рассказа адвокату, пережить всё ещё раз ей, наверное, сегодня уже не по плечу. Не сейчас. Когда слух ласкал Шопен, седьмой вальс, до-диез минор, если Аврора не ошибалась, один из самых поэтичных и меланхоличных у композитора. Плечи мягко обдувало тёплым воздухом, словно горел камин и потрескивали дрова.

— Знаешь почему тебе нужен именно я? — улыбнулся Демьян. — Такой как есть, неприукрашенный, непричёсанный, бабник и раздолбай?

— Не, на раздолбая я не подписывалась, — успев проглотить пару ложек супа и намереваясь доесть до дна, улыбнулась Аврора.

— Понял, раздолбая вычёркиваем. Просто бабник, — улыбнулся он. — Ты же наверняка так меня квалифицировала. А ответ: потому что я такой же, как твой муж, только тебя это не обижает.

— А твою жену тоже не обижает? — съязвила она.

Не потому, что его жена оттолкнула Аврору с дороги как мусор и даже не обернулась, скорее Аврору задело, что он назвал Романовского таким же. А ведь она ещё пыталась себя убедить, что для мужа это был случайный, разовый роман — так менее больно. Но, кажется, только что рассталась ещё с одной иллюзией.

— Так она знает? Или, как и я, пребывает в счастливом неведении?

— Сложный вопрос. — Он тяжело вздохнул. — Она считает, что один человек не может принадлежать другому. Это неэкологично. Любые запреты — насилие. Это должно быть моё решение, она ничего не может мне запретить. Как и я ей. Но при этом она… — Демьян закатил глаза, словно что-то разглядывал на потолке, потом резко выдохнул, — …всё время меня провоцирует. Например, любит язвить на эту тему.

— Но по факту у неё ничего нет, — догадалась Аврора. — И она только подозревает?

Он кивнул.

— В общем, у нас не совсем обычные отношения. Объяснять их противоречивую нелогичность, какими они выглядят на первый взгляд, это как объяснять здоровому человеку логику психопата. Цинизм, с которым мы с женой обсуждаем некоторые вещи, даже меня порой ужасает. В нашем браке столько всего намешано, самых разных чувств, условий, договорённостей, каких-то сложных созависимостей, — он показал руками, словно собирает головоломку, соединяя детали. — Иногда мне кажется, мои измены нужны ей больше, чем мне. Она гордится тем, как легко к ним относится. Это даёт ей ощущение превосходства над «клушами», которые ревнуют, следят, трясутся над своими мужиками. А я… Чёрт, вторая рюмка коньяка точно была лишней, но раз начал, скажу как есть, — Демьян потёр лоб. — Иногда я хочу, чтобы меня ревновали. Мной дорожили. Быть единственным без вариантов, но… — он развёл руками.

— То есть, по сути, у вас свободный брак?

— Вроде того.

«Неожиданно», — искренне удивилась Аврора и чёрт его знает, что её тронуло. Может, откровенность, хотя и понимала: ничто не мешает Демьяну вдохновенно врать. Может, что вруном он как раз и не выглядел — не самые приятные вещи рассказывал, и рассказывал легко, прямолинейно, не стыдясь, не извиняясь. Не хотел казаться лучше. Это подкупало. И может, на то и было рассчитано, но Авроре понравилось, что он её не щадит. И она не осталась в долгу.

— Представляю, как тебе завидуют, — усмехнулась она. — Мы же на ты, да?

— Конечно, на ты. Кто завидует? Другие мужики?

— Как минимум. Найти такую женщину, чтобы не только не возражала, но даже поддерживала.

Демьян вздохнул, словно Аврора его не поняла.

Скорее всего, она и не поняла. У неё в голове не укладывалось: как это, верность неэкологично? Слишком уж традиционно она была воспитана, в другой шкале ценностей. Да и жила в другой системе координат. Она не взялась бы судить, как правильно, как неправильно — каждому своё. Но поняла главное: в свободных отношениях тоже не всё так радужно, как себе рисуют некоторые. И почему-то была уверена, что своим правом на «свободу» пользуется только Демьян.

— Ты, кстати, будешь что-нибудь пить? — спросил он.

— Нет. Спасибо. И суп не доем. Курицу ещё поковыряю, — Аврора поменяла тарелки.

— Ну хоть легло?

— Да, спасибо. И легло, и понравилось. Чёртов гастрит, — она прижала руку к животу.

— Это всё нервы.

— Скорее всего, — Аврора отрезала кусочек курицы, снова подумала про утреннюю тошноту и снова отмела эту мысль.

Рано, рано паниковать. До месячных недели полторы. Если Романовский и не надел презерватив, вероятность залететь сразу после месячных и удаления спирали ничтожно мала. Аврора тряхнула головой, словно отгоняя непрошеные мысли: думать о том, что по иронии судьбы она забеременела именно сейчас, было просто невыносимо.

— Прости за вопрос, но ты уверен, что твоей жене действительно это нравится? — с аппетитом жевала она курицу. Суховатую, на её вкус, но какой ещё быть куриной грудке даже в луковом креме. — Может, она просто имитирует свои широкие взгляды, а на самом деле надеется, что твоим решением будет — ей не изменять. И карт-бланш этот липовый. Она лишь делает вид, что её всё устраивает и будет устраивать, если ты ей изменишь, потому что дорожит вашими отношениями. То есть на самом деле дорожит тобой куда больше, чем тебе кажется. Или не кажется, ведь по каким-то причинам ты ей всё равно не сознаёшься...

Глава 22

— Скорее уж наоборот, — усмехнулся Демьян.

Изогнул одну бровь. Словно сомневался, стоит ли рассказать всю правду, поймёт ли она, сумеет ли понять. Может, сомневался, имеет ли право обсуждать с другой женщиной свою жену. А может, думал о том, что Авроре и в голову бы