социальных нововведений: быстрый темп, сложные ритмы и гармонии, инструментальная виртуозность джаза символизировали новый стиль жизни. Попав в северные города, черные джазмены развивали свое искусство вдали от стагнации сельского Юга; джазмены в черных общинах больше всех получали, формировали моду и общественное мнение. Вторая мировая война вызвала потрясения во всей Америке, но особенно драматично она сказалась на афроамериканском обществе и его музыке. Отныне джаз будет развиваться вдали от своих корней в довоенных Новом Орлеане, Гарлеме и Чикаго. Война покончила с джазом как с развлекательным искусством.

Послушать

Various Artists. Hitler & Hell / American War Songs 1933-1947 (2000)

Trikont

Довольно редкий сборник, но поискать его стоит из-за редкости размещенного на нем материала. Где еще найдешь Нэта Кинга Коула, изящно поющего про день «Д», оркестр Бенни Гудмена с песней о возвращении солдат домой и вокальный квартет The Golden Gate Jubilee Quartet, который в песенке Stalin Wasn’t Stallin’ прославляет усилия Советского Союза в борьбе с нацистской Германией? Пропаганда — но окрашенная в тона блюза, джаза и госпела: чего стоит начинающаяся с рева самолетов песня The Southern Sons Quartet («Хвалите Господа и передавайте боеприпасы») или суровое обращение «мистер Гитлер» блюзмена Лидбелли! Интересное дополнение — любопытная адаптация песенки You’re Driving Me Crazy в исполнении немецкого пропагандистского джаз-оркестра Charlie & His Orchestra, в которой Уинстон Черчилль выражает свое разочарование Америкой. Есть здесь и совсем не относящаяся к джазу, но важная в контексте Второй мировой войны Lili Marleen в исполнении Марлен Дитрих — этой балладой с одинаковым восторгом заслушивались и в британских, и в немецких окопах.

«Джаз в Филармонии»: импровизация и бизнес 

Вторая мировая война внесла хаос в джазовую жизнь. Большие оркестры расходились, коммерческий свинг блистал на экранах, но творческого удовлетворения не приносили, радио перестало транслировать концерты из танцевальных залов, в обиход вошли пластинки на семьдесят восемь оборотов в минуту, на каждую сторону которых помещалось лишь три-четыре минуты музыки. Музыканты отводили душу в долгих джемах с бесконечным солированием, но широкая публика об этом даже не знала. Продюсер и импресарио Норман Гранц решил доказать, что джаз — это и есть импровизация. И что ее можно продать. Этот человек не побоялся представить концертное исполнение со всеми «музыкальными битвами» к домашнему прослушиванию. Когда в 50-х годах формат долгоиграющей пластинки на тридцать три оборота в минуту прижился среди любителей музыки (причем прижился на десятилетия, вплоть до сегодняшнего дня), это случилось во многом благодаря «Джазу в Филармонии» — концертному проекту Нормана Гранца.

Норман Гранц — основополагающая фигура в американской индустрии звукозаписи, подлинно легендарная личность, фанат джаза и хваткий бизнесмен с неизменно суровым выражением лица. Он родился 6 августа 1918 года в Лос-Анджелесе, в семье еврейских эмигрантов из царской России родом из Тирасполя. Семейный бизнес пошел прахом из-за Великой депрессии, и молодой человек искал мелкие заработки, чтобы оплатить свою учебу в Университете Калифорнии. После службы в американских ВВС Гранц работал редактором на голливудской студии MGM, где и увлекся джазом после создания документальной короткометражки о джазовых музыкантах. Из любви к этой музыке (и из соображений выгоды тоже) бизнесмен собрал вместе десятки музыкантов, организовал джазовые джемы в лос-анджелесском клубе Trouville. Клуб набит публикой всегда, и однажды Гранц снял на воскресенье зал Philharmonic Auditorium.

Проект под названием Jazz At The Philharmonic («Джаз в Филармонии») стартовал 2 июля 1944 года — на академическую лос-анджелесскую сцену вышли начинающие звезды: саксофонист Иллинойс Джекет, тромбонист Джей Джей Джонсон, пианист Нэт Кинг Коул, гитарист Лес Пол, барабанщик Бадди Рич и многие другие. С того памятного вечера сохранилась лишь одна-единственная программка. Норман Гранц вложил всего 300 долларов, но первая инвестиция дала солидные плоды. Джаз во всей красе предстал на академической сцене, а не в прокуренном баре и не в шумном танцевальном зале. Даже с учетом прошедшего в 1938 году концерта Бенни Гудмена в Карнеги-Холл и других подобных выступлений это был революционный шаг, представляющий джаз как музыку для спокойного прослушивания, а не в качестве аккомпанемента для танцев. Джазмены сравнялись по значению и репутации с великими солистами из симфонических оркестров.

В 1946 году концерты в лос-анджелесском зале Philharmonic Auditorium прекратились, но они были записаны — сначала для армейского радио, которое транслировало музыку американским солдатам, дислоцированным за океаном. Записи были превосходными и потенциально успешными, так что их нельзя было прятать от широкой публики. В 1946 году Норман Гранц издал свой первый «филармонический» концерт на лейбле Asch, и продажи оказались феноменальными: длинные соло под аплодисменты публики были доставлены в дома слушателей. К тому времени, как на рынке появились долгоиграющие пластинки, американские любители джаза уже привыкли к их прообразу — пластинкам «Джаза в Филармонии» (эмблемой всей серии стало изображение трубача авторства иллюстратора Дэвида Стоуна Мартина).

Импресарио сохранил это название (оно закрепилось на много лет вперед), собрал в одну программу джазовых звезд свинга и бибопа и отправил их в турне по Западному побережью США и Канаде. В первый раз он потерял все вложенные деньги, но попробовал снова. Со второго захода в залах яблоку было негде упасть. Норман Гранц терпеть не мог любых проявлений расизма и отказывался от концертов в залах, где было разделение публики по цвету кожи, протестовал против размещения белых и черных музыкантов в разных гостиницах и вообще всячески давал понять, что джазмены — такие же серьезные и интересные музыканты, как и все остальные. И сам платил им соответствующе, не скупился и возил артистов первым классом.

Норман Гранц неуклонно расширял свою империю джаза, устраивая к концу 40-х по два турне «Джаз в Филармонии» в год. В 1949 году он добавил в программу Эллу Фицджералд, а в 1954 году стал ее менеджером. К тому времени к «Джазу в Филармонии» подключился виртуозный пианист Оскар Питерсон — вместе с Эллой он стал главной движущей силой всего шоу. По сути, Норман Гранц спас карьеры Диззи Гиллеспи, Стена Гетца, Билли Холидей и Эллы Фицджералд в период, когда они могли сгинуть в безвестности. Один из величайших джазовых продюсеров Джордж Авакян рассказывал о Нормане Гранце: «Программа его концертов, возможно, была однообразной, и многие живые записи он сделал слишком небрежно, но я всегда защищал их на основе простой истины: без них многие самородки вроде Лестера Янга, Коулмена Хокинса, Роя Элдриджа, Диззи Гиллеспи, Бенни Картера были бы потеряны».

Концерты «Джаза в Филармонии» сделали очень многое для распространения джаза в Америке